Меркаде. Устрой-ка, чтоб, прежде чем пойти к Бредифу, он переговорил со мною. Я дал дядюшке Грюмо сто франков, и вряд ли в течение одних суток он смог наврать на сто франков.
Жюстен. Тем более, сударь, что я убедил его, будто он говорит чистую правду.
Меркаде. Кончится тем, что я назначу тебя своим секретарем.
Жюстен. Ах, кабы для этого не требовалась грамота!
Меркаде. Секретарям министров приходится мало писать.
Жюстен. Что же они делают?
Меркаде. Занимаются хозяйством. И говорят в тех случаях, когда начальник их вынужден молчать. Устрой так, чтоб дядюшка Грюмо сказал Верделену, что Бредифа нет дома.
Меркаде(в сторону). Этот малый — полуфронтэн, ибо в наши дни полные Фронтэны[11] сами становятся господами. Наши нынешние выскочки просто безработные Сганарели[11], поступившие в услужение ко всей Франции. (Терезе.) Ну, что, Тереза?
Тереза. Ах, сударь! Как только я пообещала заплатить, все лавочники так и заулыбались.
Меркаде. Хорошо улыбается тот, кто хорошо торгует. (К Виржини.) Значит, сегодня у нас будет роскошный обед, Виржини?
Виржини. Да, сударь.
Меркаде. А лавочники?
Виржини. Подождут...
Меркаде(в сторону). Она с ними рассчиталась. (Вслух.) Я тебя не забуду. Завтра сведем счеты.
Виржини. Если барышня выйдет замуж, она уж, конечно, вспомнит обо мне.
Меркаде. Ну еще бы! И говорить нечего.
Тереза. А меня, барин?
Меркаде. Ты получишь в мужья одного из будущих чиновников моего Общества страхования от рекрутчины. Но...
Тереза. О сударь, будьте благонадежны. Я знаю, что сказать жениху, чтобы он влюбился без ума, знаю также, как охладить его пыл, чтоб он стал холодным, словно ледышка... В отместку своей последней хозяйке я расстроила ее свадьбу...
Меркаде. Язычки горничных... Это наши домашние журналисты...
Тереза. Что вы, сударь... нам с ними не сравняться талантами... (Уходит.)
Меркаде один; затем Жюстен.
Меркаде. Иметь в нашем положении на своей стороне прислугу — все равно что министру иметь на своей стороне прессу. К счастью, наши слуги боятся, как бы не пропало их жалованье. Все зависит теперь от сомнительной дружбы Верделена, хоть благосостояние его и дело моих рук. Но жаловаться на людскую неблагодарность — то же, что желать сделаться Лютером сердец[12]. Каждый, доживший до сорока лет, обязан знать, что мир населен неблагодарными!.. Я, например, не знаю даже, где они, мои благодетели... Мы с Верделеном отлично понимаем друг друга, — я ему оказывал услуги, а он давал мне взаймы, — но о том, чтобы рассчитаться, не может быть и речи. Однако мне надо выдать Жюли замуж, а для этого надо раздобыть тысячу экю — в любом кармане, в который можно запустить руку. Взломать сердце для того, чтобы взломать кассу, — вот задача!.. Такие трюки удаются лишь женщинам, которых любят.
