Помимо журналов «Америка», у Нэлиной мамы был полный набор французской косметики и трельяж в три створки.
Девочки красились и смотрели на себя в трех проекциях: прямо, с боков и со спины. Потом раздевались догола и тоже смотрели на себя в трех проекциях. Захватывало дух от смелости и стыда.
Единственное плохо: у Нэли была неинтересная еда — гречневая каша, колбаса. А у Нины — полный обед и домработница Нюра в придачу, которая ставит тарелки под нос, а потом убирает.
Надька норовила оказаться у Нины в обеденное время. Нюра кормила и задавала некорректные вопросы типа:
— А где твой папа?
Приходилось отвечать, что у папы другая семья и другие дети.
— А ты с ним встречаешься?
Как можно встречаться с человеком, который живет в Нидерландах? Одно слово чего стоит: Нидерланды.
— А кем ты хочешь быть? — приставала Нюра.
— Не знаю, — лукавила Надька.
Она прекрасно знала, кем хочет быть. Женой миллионера. Но если сказать вслух — засмеют.
Нэля хотела стать киноведом и учила языки, чтобы смотреть фильмы в подлиннике. Нина решила поступать в архитектурный и брала уроки рисования. Но сколько времени надо корячиться, чтобы заработать на пристойную жизнь? Два поколения как минимум. Сто шестьдесят лет. А если выйти замуж за Онассиса, то получишь все и сразу и не потеряешь ни одного дня.
После обеда Надьку выставляли. Нина готовилась в институт, к ней приходили педагоги.
Надька возвращалась домой. Ксения начинала все сначала.
Песня про белого бычка.
— Куда ты хочешь поступить?
— А зачем? — спрашивала Надька.
— Как зачем? — ужасалась Ксения. — У меня два образования.
Она имела в виду музыкальную школу-семилетку.
— И что толку от твоих двух образований?
— Мне интересно жить. Я люблю свою работу.
— Ты просто не знаешь, как другие живут.
— А как они живут?
— Смотря кто. У некоторых свой самолет и свой остров.
— А зачем нужен свой остров? — не понимала Ксения.
— Можно раздеться голым и ходить. Знаешь, как здорово ходить нагишом?
— Не знаю. А ты откуда знаешь? — пугалась Ксения.
Дедушка и бабушка всю жизнь прожили в двенадцатиметровой комнате. А Надьке остров подавай. И откуда это в ней? Чьи гены? Не от монгола же… А может, как раз оттуда. Там — степи, на многие километры полтора человека. Простор остается в генах.
Ксения хотела для дочери своей судьбы: медленно, но верно. И сама. А потом в старости можно сидеть и наслаждаться плодами трудов своих.
Но Надька не хотела медленно, из года в год. Надька хотела сегодня и сейчас. А наслаждаться можно и чужими плодами. И не в старости, а в молодости, когда желания кипят торжествующе и оголтело.
