Рассказы | страница 2



Он уже ждал меня возле калитки. У него на шнурке через плечо висела бутылка с водой, привязанная за горлышко, с другого бока болталась небольшая ситцевая котомка.

— Для чего это нацепил?

— Как для чего? А есть-пить что будем?

Я рассмеялся.

— Будто мы в путешествие собрались. Неужели думаешь, что с голоду умрешь?

— Зря хорохоришься. Идти не близко. Воды возьми обязательно. Жарынь-то, вишь, какая!

— В озере напьюсь, если захочу, — беспечно ответил я.

Степка постоял малость в раздумье, глянул на меня искоса и махнул рукой.

— Как знаешь. А воды захочешь — не дам, не проси.

— Чего заранее плачешь? Не попрошу, не бойся.

Мы проулками пересекли деревню и двинулись в степь по чуть заметной тропке.

Солнце поднялось уже высоко и палило вовсю. Над землей дрожало марево. Вокруг, куда ни посмотришь, колыхались метелки ковыля. Мне никогда не приходилось видеть море и почему-то казалось, что оно точно такое, как эта степь, огромное и пустынное.

Деревня наша уже давно скрылась из виду. Так далеко в степь, наверно, не доводилось заходить и Степке. Но Степка не такой, чтобы сознаться в этом.

— Подумаешь, — сморщил он облупленный нос. — Я, брат, забирался туда, куда тебе и во сне не попасть. В Заячий Лог ходил. Слыхал про такой?

Я не слыхал о Заячьем Логе и возразить Степке ничего не смог.

— То-то, — самодовольно произнес он. «Хвастун», — обиженно подумал я.

— Гляди-ка, гляди! — Степка указал рукой.

Я вскрикнул от удивления и неожиданности: прямо на нас низко и стремительно летел большой степной орел. Он зорко смотрел по сторонам, на лету поворачивая голову.

Степка заулюлюкал, замахал руками, но орел равнодушно, словно нас и не было, пролетел над нами. Мы стояли открыв рты и смотрели вслед птице. Но вот орел вдруг, будто его подстрелили, камнем рухнул вниз.

— Бежим, Степка, — заорал я, — поймаем!

Но Степка только засмеялся:

— Поймаешь, пожалуй! Это он, поди, суслика сцапал. И верно, через две-три секунды орел взмыл вверх. В когтях у него болтался какой-то зверек.

— Видал?! — торжествующе засмеялся Степка. — А ты — «поймаем!» Он, брат ты мой, сам тебя поймает.

Тропинка, по которой мы шли, становилась все незаметней и незаметней, пока, наконец, совсем не исчезла.

— Вот тебе и на! — удивился я. — Куда теперь идти?

— Прямо, — уверенно ответил Степка и пошел по высокой траве, раздвигая ее руками.

Мне все нравилось в степи: и ковыль, и жаворонки, которые едва различимыми дрожащими точками висели в небе, и пересвисты сусликов, и вообще все, что я видел. Степка тоже с интересом озирался вокруг. Но я знал, что, если спросить его, нравится ли ему в степи, он сморщится и буркнет: «Ерунда! Трава и все».