Остановившись, чтобы вытереть пот со лба, он оглянулся, увидел выжженную, почерневшую землю и впервые признался себе, что разрушение Куинты причинило ему настоящее горе.
Он решил быть отстраненным. Выполнить работу, о которой его попросили, и уехать навсегда отсюда. Так было легче.
Но Мэдди заставила его слушать свои восторженные воспоминания, и теперь ему было больно, как будто его разрубили пополам.
Годами он притворялся, что эта земля для него ничего не значит, и убедил себя в этом. Но на самом деле это была самозащита, как и тогда, когда он сбежал от бабушки и ее нравоучений. И от вины, которую нес в себе все эти годы за смерть своих родителей и родителей Мэдди.
Дэкс решительно выбрал для себя другую жизнь, в которой не было Куинты. Он постоянно находил себе занятие, как Мэдди, но в отличие от нее никто не заставлял его работать день и ночь напролет, он прекрасно понимал, что в тот момент, когда ему нечем будет заняться, он покинет эти места.
И если бы он это сделал, ему пришлось бы вновь пережить трагедию, которая навсегда изменила его жизнь.
Он всеми силами старался оттянуть этот момент.
И все же он чувствовал, что вынужден смотреть на опустошенную землю, не в силах заставить себя не думать о том, что отец Мэдди и его мать, больше всех любившие Куинту, были бы в отчаянии, увидев оставшееся от нее пепелище.
Обе семьи приложили много усилий, чтобы превратить руины старого поместья в великолепный дом. Но лишь его мать и Джим Кук знали здесь каждый камешек, каждый уголок и по-настоящему любили это место.
Работа по возрождению Куинты придавала жизни Дэкстера смысл, была чем-то вроде эмоционального насыщения.
Возможно, именно эти воспоминания смягчили его сердце и сделали его таким восприимчивым к хитростям Мэдди.
Дэкс презирал себя за то, что приходил в состояние возбуждения, когда она оказывалась рядом.
Он не имел женщин с тех пор, как три года назад умерла Луиза. Много умерло и в нем самом. Он знал, что стал холодным и бесчувственным, чтобы защитить себя.
И именно Мэдди разрушала его защитную оболочку.
Прошлой ночью он почувствовал неутолимое желание заключить девушку в объятия, целовать ее мягкие податливые губы, ощутить роскошь ее тела. Снова познать блаженство.
Ему пришлось ненадолго прервать работу, потому что стало тяжело дышать. Он не должен чувствовать что-либо подобное к такой женщине, как она, легкомысленной и ищущей выгоды во всем. Тот домашний ангелочек, которого он видел вчера, был лишь иллюзией.
