Гаснущим взглядом Андрей видит мутную поверхность зеркала, оранжевый "китайский фонарик" - последний островок цвета...
Высохший цветок стремительно надвигается, заслоняя собой весь мир...
Флэшбэк. Взрыв цвета: ослепительно-белый сней, ярко-синее небо, желтые палатки-избушки вернисажа - пестрота платков, матрешек, шкатулок. Прямо перед глазами Андрея раскачивается на шнурке целый ряд стеклянных колокольчиков: красных, зеленых, прозрачных, голубых. Он разглядывает один из них, синий в золотистых искрах. Солнце блестит в глубине стекла, колокольчик поворачивается, и в гранях его из искорок складываются фигурки: парусник, конь, балерина. Андрей протягивает руку, осторожно покачивает колокольчик, раздается тонкий хрустальный звон.
Андрей отдергивает руку, виновато взглядывает на продавщицу. Та - полная, добродушная женщина с крашенными хной волосами и слишком яркими губами, приветливо улыбается:
– Чего испугался-то? Давай, звони еще - с него не убудет!
Андрей уже смелее протягивает руку. Под звон колокольчика, разрастающийся в фантастическом крещендо, он возвращается в бар, где бармен в бессильной ярости колотит кулаком по стойке, а Черный человек трясет за плечи Андрея. Глаза Андрея закрыты, и лицо побелело, но на губах играет настоящая улыбка.
Из темноты торжествующе улыбается девушка-манекен.
Звон нарастает, и перед глазами Андрея снова возникает синий колокольчик. Золотистые искры складываются в раскрывшийся тюльпан.
Темно-синим оказывается циферблат часов, золотистые искры - цифры и стрелки. Часы на руке Лены, которая неудобно прикорнула на стуле и дремлет. Андрей обводит взглядом больничную палату: здесь светло, чисто, тихо. Он лежит в кровати, и нога похожа на нелепый куль под одеялом, но мир цветной, и он вздыхает с облегчением, понимая это.
– Лена?
Лена испуганно вскидывается, просыпаясь:
– Андрюшка! Господи, Андрюшка...
Он тянется к ней обнять, оба говорят бессвязно и одновременно: "Осторожно, твоя нога", "Да бог с ней", "Андрюшка, я так испугалась: два дня спал, они говорят, все в порядке, а ты...", "Все будет хорошо, все теперь будет хорошо".
Андрей кажется просветленным, словно смотрит новыми глазами. Отодвигается на мгновение, глядя в глаза Лене.
– Я вспомнил: твои любимые цветы - оранжевые тюльпаны. Выйду - подарю.
Лена смеется сквозь бегущие слезы:
– Господи, какой же ты дурачок... И за что я тебя люблю?
Они обнимаются снова. Андрей утыкается в ее волосы, шепчет:
– И я тебя люблю, родная. Все будет хорошо.
