Когда же тряпочная пальма на третьем этаже сама собой вспыхнула синим пламенем и горела, не сгорая, всю большую перемену, а в спортзале прямо с потолка выпал снег, укрыв маты полуметровым слоем, Игорь Михайлович стиснул зубы и, выпив две таблетки аспирина - для верности - отправился разбираться.
Но не стал заходить ни в спортзал, ни к завучу, ни к завхозу. Ибо чувствовал Игорь Михайлович, что есть человек, которому ведома причина и странных явлений, и возникновения трубы, выпятившей с потолка блестящий бок, и даже дурацкого поведения таинственной горошины. Все указывало исключительно на Марь Иванну Лютикову.
С печалью на лице шагнул он в химический кабинет, и щелкнул замок за спиной его. Сурово глянули со стен черно-белые ученые лица.
– Я требую объяснить, - припечатал директор и даже кулаком по парте стукнул. Тихонечко. И пальцем на трубу указал.
Труба, и верно, уходила в лабораторию, а там оканчивалась здоровенной махиной, злобно ощетинившейся рычагами и вентилями.
– Отчего ж не объяснить-то, - радушно закивала учительша. - Объясню, как есть объясню. Трубопровод это межизмеренческий.
Игорь Михайлович с трудом отвел взгляд от зеленых хвостов, шустро полоскающих в раковине пробирки.
– Побочное измерение в трубку свернули, вот трубопровод и получился, - ворковала химоза, - а гонят по нему антиматерию из антигалактики Блюсс в дельтовидную галактику Икс-27, ну а там в топливо перерабатывают. Я же наблюдателем поставлена, за антиматерьяльным потоком следить, утечки отслеживать, давление регулировать. Для того мне и трансформблютор даден, чтобы не упустить чего ненароком. Только вот некоторые, мы уж пальцами тыкать не будем - кто, подбирают чего попало, да еще и в уши суют! Отдашь ли трансформблютор, касатик, а? Добром прошу... пока.
– Да я бы с радостью! - воскликнул измученный директор. - Объясните только, как.
Потупив глаза и теребя пуговицу на строгом жакете, Марь Иванна объяснила.
Игорь Михайлович, натурально, ужаснулся.
Нет, мадам Лютикова была, конечно, еще хоть куда. Со спины, в толпе, издалека, ноябрьским вечером ей вполне можно было дать лет тридцать... ну, тридцать пять. Но чтобы вот так неожиданно, в разгар учебного дня, среди немытых пробирок... да и смотрел на нее директор не со спины, а очень даже в лицо смотрел, и возраст знал с точностью до года, ибо доступ имел ко всем личным делам.
Нет уж, увольте.
Никакой, даже самый антиматерьяльный трубопровод не стоит подобных жертв.
