– Я сама пойду, – сказала Сила. – А со мной Лежень и…
– Можно я? – выскочил Ванька. Не собирался напрашиваться, делать ему нечего, по болотам лазить. Само как-то вылетело.
Сила смерила его суровым взглядом.
– И Джек.
Лежнем был кряжистый викинг с огромными кулаками. Впрочем, по лесу он ходил шустро и неслышно, чему Ванька отчаянно завидовал. Сам он цеплялся за все сучки, спотыкался обо все коряги, а шумел так, что Сила то и дело оборачивалась и морщилась.
Ну и ладно. Вот до дела дойдёт, тогда посмотрим, кто полезным окажется. Не зря же Ванька цеп прихватил и пищальку заряженную. Перезарядить, правда, нечем, ну да ему и одного выстрела хватит.
Хотел ещё хлыст взять, но вовремя одумался: куда тут с хлыстом в чащобу.
Сила время от времени припадала к земле, или веточки надломанные рассматривала, или траву примятую. Сказала, что недалеко табун коняв, а Чубаря не слышно, хотя шёл он здесь.
Ванька-то Чубаря первым и увидел: эти двое носом по земле вели, следы читали, а Ванька от неумения по сторонам пялился. А тут пригорочек, под ним низинка, глядь – вот он, супостат, в папоротниках.
Им бы подкрасться тихонько или с самострела предателя подстрелить. Да Ванька ветками затрещал и птицу какую-то вспугнул: та как всполошится, как заверещит на весь лес. Чубарь обернулся, рожей перекосился и бежать зигзагами, ровно заяц. Ну и они следом.
А в чаще побеги-ка попробуй. Всякая коряга под ноги подвернуться норовит, всякий куст в волосы сучками вцепиться.
Беглец за выворотень – порск, и будто в воду канул.
– Я туда, – кричит Лежень. – Сбоку обойду.
Сила в другую сторону побежала. Ванька туда-сюда дёрнулся, и за ней. Обогнули выворотень… да так и остолбенели.
Конявы пасутся. Голов двадцать, да совсем близко – каждую шерстинку видать. У Ваньки с перепугу вся картина разом в уме отпечаталась: и как копыта в мох уходят, и как острые зубы листья с дерева обдирают, и как две конявы в стороне милуются – лапами сцепились, будто в ладушки играют. И маленьких конявок Ванька первый раз в жизни увидел – голенастые, смешные, как телята, брыкаются.
Тут уж не до ларца, самим бы уйти. Конява – животина всеядная, она и на траве проживёт, ан свежее-то мясо всяко вкуснее!
Сто лет, кажется стояли. Сила-то с Ванькой подале, Чубарь и вовсе в стороне, а Лежень прямо возле самой здоровой конявы очутился. Та ему в глаза уставилась, будто все мысли прочитать хочет.
Лежень и не выдержал. Завопил и бежать. Ну и они, понятное дело, тоже.
