После ухода высокого милицейского чина Галстук нервно забегал по комнате. «Надо срочно вызывать генерала Тучинина и пусть не допустит даже малейшего намека на мое участие в этой кровавой чехарде. В первую очередь надо ликвидировать Дона. И тогда задержанные боевики смогут все свалить на него: мертвому Дону будет уже все равно. А ментам подбросим аудиозапись последнего объяснения взбесившейся от ревности дамочки с журналистом. Раскрытие убийства Никонова их немного успокоит». Принятое решение придало Галстуку уверенности. Преодолевая отвращение к вору в законе, единственному способному сейчас решить его проблемы, Галстук набрал уже знакомый ему номер телефона.
— Привет, Куб! Надеюсь представляться нет необходимости?
— Никакой, я вас узнал.
— Ты деньги получил за прежний заказ?
— Если бы не получил, то ты об этом первый узнал.
Плохо скрытая угроза, прозвучавшая в словах Куба, и фамильярное обращение не понравились Галстуку. Но он себя сдержал, сделав вид, что не заметил дерзости:
— У меня к тебе ещё одно такое же дело. Приезжай, я жду.
— Ну, нет. Я больше на виллу не поеду. Мне там второй раз «светиться» ни к чему, да и тебе незачем лишние пересуды вызывать в своем окружении.
— Ну что же, может ты и прав. Тогда попробуй отгадать: имя их трех букв, связано с великой русской рекой, и его ещё можно назвать Тихим.
— Это наш общий знакомый?
— Да!
— Когда это нужно?
— Еще вчера.
— Еще какая-нибудь подсказка будет?
— Мне не нравится этот человек потому, что болеет за «Спартак», а я за «Динамо». Единственную газету, которую он читает — это «Экспресс-спорт». Он всегда сам достает газету из почтового ящика.
— Я понял. Все сделаю. Но тариф увеличиваю вдвое против предыдущего заказа.
— Бога ты не боишься, Куб! Но я согласен. Действуй.
Не попрощавшись с уголовником и отдав последнее указание приказным тоном, Галстук попытался хоть немного компенсировать испытанное унижение от небрежного тона и обращения на «ты» этого зарвавшегося преступного авторитета.
А у Куба новое задание вызвало беспокойство: «Я влез в сферы интересов высоколетающих людей. Это льстит самолюбию и открывает перспективы. Но опасно: они потом могут ликвидировать и меня. И этот гаденыш ещё смеет мне напоминать о Боге! Одного с нами поля-ягода. Разница лишь в том, что ему с высоты падать и приземляться на нары больнее будет».
И Куб рассмеялся, с удовольствием представив Галстука, сидящим в камере.
А Дон, получив известие о задержании своих боевиков, спал плохо. Его тревожила неизвестность: «Конечно, никто из арестованных меня не назовет, зная о неминуемой гибели за предательство. Но для верности пошлю „маляву“ в следственный изолятор, чтобы мужики не запаниковали. Пусть отрицают свою причастность к гибели Крота: у ментов нет доказательств их причастности к автокатастрофе. А контейнер им якобы приказал заложить в товарняк неизвестный заказчик по телефону. Содержимое контейнера им было неизвестно. При таких показаниях опытный адвокат их отмажет от этого дела».
