Светит весеннее солнце. Искрятся сосульки на крышах. Сумерки, холода отступили.
Мы стоим в строю и слушаем приказ; «присвоить звание лейтенанта с рекомендацией в гвардию Доронину, Крылову, Курскому, Тучкову». В гвардию рекомендуют тех, у кого круглые пятерки по всем дисциплинам, остальные — просто лейтенанты, некоторым, Кондратюку, например, дали младшего. Не вытянул.
— Товарищ младший лейтенант, вы меня неправильно приветствуете, — ехидно замечает Кондратюку Курский, — придется с вами позаниматься…
Мы — Тучков, Курский, Доронин и я — идем в административный корпус получать назначения. Нам всем четверым дают пакеты, на которых написаны три слова: «Юго-Западный фронт».
Фронт.
Каждый из нас представлял его по книгам, по фильмам, по газетам.
Фронт встретил молодых офицеров душной тишиной долговременной обороны.
Из Сватова нас послали в Ворошиловград. Из Ворошиловграда совсем недалеко — в район села Боровского.
Боровское стоит на песках. Северный берег Донца — сплошные дюны, на несколько километров.
Здесь, в дюнах, в бревенчатом блиндаже находится командный пункт третьего дивизиона пушечного артиллерийского полка.
В этом дивизионе мы будем служить — Тучков, Курский и я, Доронин — в соседнем.
Оставив вещевой мешок в траншее, вхожу в блиндаж. Мне сказали: там сейчас командир дивизиона капитан Красин.
Красин — атлетического сложения человек в гимнастерке с расстегнутым воротом — сидит за дощатым столиком над картой.
Я докладываю: лейтенант Крылов для прохождения службы явился.
Красин жмет мне руку, приветливо улыбается, спрашивает:
— Что вы думаете делать?
Отвечаю:
— Воевать.
— Ну, тогда принимайте пока топографический взвод. Там командир болен — малярия…
Страшная, проклятая малярия! Я с ней познакомился очень скоро — с желтой комариной болезнью, которая валила с ног на Северном Донце тысячи людей.
— Вы на фронте в первый раз? — спрашивает Красин.
— В первый.
— Посмотрите, как выглядит оборона, — говорит он и приглашает меня к стереотрубе.
В стереотрубу виден город Лисичанск.
Поворачиваю трубу вправо, влево. Дома, терриконы шахт, вышки, содовый завод, улицы. И все мертво. Никакого движения, никакой жизни.
— А теперь полистайте боевые донесения.
Я читаю донесения. Все они, как и положено по уставу, начинаются одной и той же фразой: «Передний край обороны проходит по реке Северный Донец…»
Пока я читаю донесения, в блиндаж входит… старший лейтенант Исаев.
— Крылов?! — радостно кричит он и бьет меня ладонью по плечу. — Вот уж не думал, что здесь встретимся!
