— Вы, верно, ошиблись дверью? — спросил он мрачно. — У вас такой довольный вид, что у меня голова разболелась.
— Ну и угрюмый же вы господин! — рассмеялась она. — Не сходить ли вам к врачу? Например, к доктору Ваксмуту.
— Бесполезно, — проворчал он. — Я могу помочь всем, но только не самому себе.
— Все вы врачи такие, — заметила фрау Хольцер, собираясь ещё что-то добавить. Но тут она снова чихнула.
— Будьте здоровы, фрау Хольцер! — отозвался Маленький Человек.
Медицинский советник выпучил глаза.
— Чёрт возьми! — пробурчал он. — Вот это пациент по моему вкусу!
И он, схватив Максика, захлопнул дверь перед самым носом фрау Хольцер.
— Ну, чем ты недоволен? — спросил врач, когда они очутились в его кабинете.
— Я бы хотел быть выше ростом, — ответил Максик.
— Какой именно рост тебя устраивает?
— Я не знаю.
— Вечная история, — ворчал медицинский советник. — Каждый знает, чего он не хочет. Но чего он хочет, не знает никто.
Он достал из стеклянного шкафа несколько разноцветных пузырьков и маленькую ложку.
— Два с половиной метра хватит с тебя? — сухо спросил он. — Сделать тебя ещё длиннее я не могу, потому что иначе ты пробьёшь головой потолок. Ну! Отвечай же!
— Два с половиной метра? — Маленький Человек робко взглянул на люстру. — А если… если мне… Если нам это потом не понравится?
— Тогда я дам тебе другое лекарство, и ты станешь пониже.
— Ну ладно, — сказал Максик дрожащим голосом. — Попробуем сначала два с половиной метра.
Медицинский советник, бормоча что-то в свою растрёпанную бороду, взял зелёную бутылку и нацедил в ложку несколько капель микстуры:
— Открой рот!
Маленький Человек открыл рот как можно шире, и вдруг что-то обожгло ему язык.
— Глотай!
Маленький Человек проглотил микстуру. Она обожгла ему горло и огненной струйкой прошла в живот.
Бородач сверкнул глазами на мальчика и буркнул:
— Сейчас начнётся!
И правда.
В ушах у Максика загрохотало. Руки и ноги заломило. Болели рёбра, болели волосы и кожа на голове. В коленных чашечках что-то хрустело. В глазах вертелись пёстрые, как радуга, круги, а в кругах плясали серебряные и золотые шарики и звёзды. Он не узнавал своих рук. Они росли и становились всё длиннее и шире. Неужели это были его собственные руки?
Как в тумане, он видел, что стеклянный шкаф постепенно уменьшался, а стенной календарь опускался всё ниже и ниже. Вдруг что-то звякнуло — это он кончиком носа задел люстру. Наконец его толкнуло, как в лифте, когда тот резко останавливается.
