— Но почему же многие пытаются пробиться именно в столице?
— Да потому, что глупы! Глупость и стадное чувство, вот и все. Для столицы мы навсегда останемся провинциалами.
— Ну — мягко улыбнулась подошедшая Истомина — Не следует этого утверждать так категорично. Вот, к примеру, наш Айнур Касаимов стал известен далеко за пределами Урбограда. Дело ведь не в том, из какого города писатель, а в том, что он пишет…
— Это-то безусловно — воскликнул Перелесов с обычным для него энтузиазмом — Но при отсутствии общих идей должно же что-то одухотворять наших писателей, ведь вакуума не бывает…
— Я ведь знаю, каких литераторов вы имеете в виду — скептически хмыкнула Кристина Ароничева, — Ваших начинающих, из литературного кружка. У нас в журнале «Гипотекст» требования куда выше, и прежде чем пускать человека к нам на порог, мы трижды…
Остальные фрагменты беседы Зернов слышал неясно, ибо троица отошла в противоположный угол галереи, где помещалась уродливая «инсталляция», сооруженная из консервных банок и невесть почему считавшаяся произведением искусства. Впрочем, Артема не особенно заботил этот содержательный спор, перед ним была иная проблема — требовалось переместить на подставку тяжелые, в рост человека, музыкальные колонки. В этом ему взялся помогать атлетически сложенный Прыгачев. Сидя на банкетке поодаль, молодой розоволицый политтехнолог, одновременно бывший осведомителем РСБ, рассеянно наблюдал за тем, как Зернов и Прыгачев тащили к подставкам динамики, обрамленные красным деревом, и негромко при этом переговаривались — очевидно о том, стоит ли кантовать их или все же хватит силенок перенести вручную. Ничего интересного. То ли дело троица в дальнем углу — вон как руками-то машут, небось вышли в споре за все пределы политкорректности! Надо бы их послушать. И отложив журнал, политтехнолог направился в дальний угол, где Перелесов, не имея простора для жестикуляции, случайно заехал рукой в глаз Кристины Ароничевой, и теперь сердобольная Юля Истомина протягивала кружевной платочек пострадавшей.
Видя, что политтехнолог ушел, Зернов жестом пригласил Прыгачева ухватиться за днище колонки, одновременно сделал это и сам, их лица сблизились, и Зернов прошептал своему помощнику почти в самое ухо:
— Макар, я прошу тебя, будь в городе в эти выходные. Назначим встречу у тебя во дворе, в суботницу или воскресницу — тебе когда удобней?
— Я свободен в воскресницу, давай часов в пять вечера — прошептал в ответ рябой здоровяк. Голос его дрогнул от волнения, он спросил чуть потише: — А что, уже? Артем, уже начинаем?
