- Я не буду никого убивать больше, - произнес он спокойно, опускаясь на мою кровать и расстегивая рубашку. - Разве что ты сама попросишь.
Я покачала головой, недоверчиво глядя на него.
- Зачем ты раздеваешься? Тебе жарко?
- Ты узнала, кто твой отец? - спросил он, совершенно не обращая внимания на мои слова.
Я стояла на том же самом месте, не в силах пошевелиться, словно загипнотизированная, наблюдая за движениями его пальцев. Мне хотелось, чтобы они опустились от рубашки ниже, коснувшись пуговицы на его брюках, а затем и молнии. Он заметил мой взгляд и усмехнулся еще шире.
- Нет, - покачала я головой, - я знаю, что мой отец - не мой биологический отец, но понятия не имею, кто был тот человек.
- Да, люди любят не замечать очевидное, - произнес он.
- Что очевидное? - переспросила я.
- Я о твоей бабушке, - ответил он.
Но я не могла уже ясно мыслить, когда он остался в одних брюках. Тем временем его пальцы остановились, и он прилег на кровать, что вызвало во мне почти возмущение, потому что я ждала продолжения его ненавязчивого стриптиза.
- Почему ты остановился? - пересохшими губами спросила я.
- Ты хочешь продолжения? - он лежал там, на моей кровати и притягивал, манил к себе. Больше всего на свете хотелось рвануть с места и наброситься на него, покрывая его тело поцелуями. Избавиться самой от футболки и трусов и предоставить ему все свое тело для ласк, немедленно.
- Что ты со мной делаешь, - я встряхнула головой, понимая уже, что не сплю, но также отчетливо осознавая, что в нормальной жизни не веду себя подобным образом, и меня не посещают такого рода мысли.
- То, что могу, - ответил он, приподымаясь на кровати и подзывая меня к себе.
Мое тело двинулось ему навстречу, и я ничего не могла с этим поделать. Он властвовал надо мной, даже разум грозил сдаться на милость победителя.
- Андрей, - я упала на кровать, и зарылась носом в его волосы, - Андрей.
- Я хочу, чтобы ты стонала мое имя, когда я буду иметь тебя, - прошептал он, и мое тело подалось к нему, как на зов. - Да, моя маленькая фея, именно так, - шептал он, - горячо и страстно, чтобы согреть мои ледяные кости.
Я плавилась в его руках, как воск, готовая делать все, что он мне скажет. И насилие над моей волей, которое он проявлял, казалось возбуждающим. Он снял с меня всю одежду, и я, голая, горячая, терлась о его тело, как кошка. Он был прав: я больше не была колючей, он укротил меня, заставил исчезнуть все иголки, какие были. Он не уговаривал, не убеждал - он брал то, что ему нужно, и от этого не было спасения. Такого сладкого падения не было еще никогда. Но мои руки, пытаясь опуститься ниже и нащупать самую главную его часть, наталкивались на ткань брюк и пояс.
