Де Кристоваль. Деточка, оставь нас на минутку.
Вотрен. (Ляфураю). Хихи popo флури.
Ляфурай. Хоро.
Инесса. Папенькино доверие делает вас и без того желанным гостем; но вы рассеяли все наши тревоги — и за это я вам особенно благодарна, генерал.
Вотрен. Бла... благодарны! Но, говоря откровенно, сеньора, это я неоплатный должник вашего славного батюшки — раз мне посчастливилось видеть вас.
Ляфурай. Хо.
Вотрен. Каракас, и мули хоро, фистас, ип сури.
Ляфурай. Сури хоро.
Вотрен. Сударыни, вот письма. (Ляфураю, шепотом.) Пошныряй по передней и по двору, рта не разевай, уши навостри, рукам воли не давай, все высмотри и пронюхай.
Ляфурай. Ия, майн хэр.
Вотрен(в бешенстве). Сури хоро, фистат.
Ляфурай. Хоро. (Шепотом.) Вот документы Ланжака.
Вотрен. Я против освобождения негров; когда мы их лишимся, придется превращать в негров белых...
Инесса(герцогине). Позвольте мне, маменька, уйти, я хочу прочитать папенькино письмо. (Вотрену.) Генерал... (Кланяется ему.)
Вотрен. Обворожительна! Дай ей бог счастья!
Инесса уходит; герцогиня провожает ее до двери.
Герцогиня де Кристоваль и Вотрен.
Вотрен(в сторону). Если бы Мексика видела, как я выступаю от ее имени, она, пожалуй, приговорила бы меня к пожизненным посольским разъездам! (Вслух.) Ах, простите, сударыня, у меня столько забот!
Де Кристоваль. Кому же и иметь заботы как не вам, дипломатам!
Вотрен. Присяжным дипломатам, хотите вы сказать? Я же надеюсь быть и остаться человеком военным, а следовательно, прямодушным. Добиваясь успеха, я прибегаю к единственному оружию — откровенности. Но мы с вами наедине, поговоримте. У меня немало деликатных поручений.
Де Кристоваль.. Вы привезли такие новости, которые не должна слышать моя дочь?
Вотрен. Пожалуй. Приступим прямо к делу: сеньора молода и прекрасна, она богата и знатна; у нее найдется вчетверо больше женихов, чем у любой другой. Руки ее, вероятно, ищут многие. Так вот — ее отец поручил мне узнать, не отметила ли она кого-нибудь своим особым вниманием?
Де Кристоваль. С человеком откровенным, генерал, и я буду откровенна. Ваш вопрос так необычен, что я не могу на него ответить.
Вотрен. Смотрите! Мы, дипломаты, во избежание ошибки всегда истолковываем молчание в дурном смысле.
Де Кристоваль. Сударь, вы забываете, что речь идет об Инессе де Кристоваль!
Вотрен. Итак, она ни в кого не влюблена. Прекрасно! Значит, она охотно подчинится отцовской воле.
Де Кристоваль. Как? Неужели муж обещал кому-нибудь руку нашей дочери?
