Вотрен | страница 16
Герцог. Мадемуазель, примите этот упрек лишь как выражение высшей скромности. У Альбера зародились какие-то опасения, словно господин де Фрескас может дать повод к опасениям! В возрасте Альбера любовь — это волшебница: она превращает любой пустяк в событие. Ведь ни ваша матушка, ни вы сами не можете принимать всерьез молодого человека, имя которого не внушает доверия. И к тому же он так упорно умалчивает о своей семье...
Герцогиня де Монсорель(герцогине де Кристоваль). Вам тоже неизвестно, откуда он родом?
Де Кристоваль. Мы еще не так близко знакомы, чтобы расспрашивать о таких вещах.
Герцог. Между тем троим из присутствующих здесь не лишне было бы это знать. Вы, сударыни, конечно, умолчали бы; молчаливость — это добродетель, которая особенно на руку тому, кто ее проповедует.
Герцогиня де Монсорель. Что касается меня, герцог, я не всегда верю в бескорыстие любопытствующих.
Маркиз. Разве мое любопытство неуместно, мама? Почему мне нельзя осведомиться у ее светлости, верно ли, что арагонский род де Фрескасов угас?
Де Кристоваль(герцогу). Мы с вами знавали в Мадриде старика генерала, который был последним отпрыском этого рода.
Герцог. Ну он-то, во всяком случае, умер бездетным.
Инесса. Существует еще неаполитанская ветвь.
Маркиз. О мадемуазель! Неужели вы не знаете, что ваши двоюродные братья, Медина-Коэли, наследовали этой ветви?
Де Кристоваль. Да, действительно, вы правы, больше де Фрескасов не осталось.
Герцогиня де Монсорель. Тем лучше! Раз у этого молодого человека нет ни имени, ни семьи, ни родины — значит, он не может быть опасным соперником Альбера, и я не понимаю, почему вы им так заняты?
Герцог. Потому что им слишком заняты женщины.
Инесса. Теперь я понимаю...
Маркиз. Вот как!
Инесса. Да, быть может, этот молодой человек не совсем то, чем хочет казаться; правда, он остроумен, даже образован, проявляет самые возвышенные чувства, он рыцарски почтителен с нами, ни о ком не отзывается дурно. По-видимому, он разыгрывает роль дворянина и допускает при этом некоторое преувеличение.
Герцог. Равно как и в оценке своего состояния. Но такой обман в Париже разгадывают быстро.
Герцогиня де Монсорель(герцогине де Кристоваль). Я слышала, вы собираетесь давать чудесные балы?
Маркиз. А господин де Фрескас говорит по-испански?
Инесса. Как настоящий испанец.
Герцог. Перестаньте, Альбер. Разве вы не видите, что господин де Фрескас — само совершенство?
Де Кристоваль. Право же, он очень мил, и, признаюсь, дорогой герцог, если ваши подозрения окажутся обоснованными, мне будет искренне жаль отказать ему от дома.