Д. Низар подчеркивает:
Короля прославили именно за те его поступки, которые, в сущности, принадлежали Маргарите. Современники думали, что он согласен со всем, чего он прямо не отрицает, а потомство сохранило это заблуждение.
Духовенство города Mo, возмущенное теми новыми порядками, которые вводил епископ, донесло на него Сорбонне, обвинив «в сочувствии к ереси». Парламент потребовал его к ответу. Брисонне испугался и – уступил врагам. 15 октября 1523 года он издал три декрета, восстановивших почти все то, над разрушением чего он же сам работал. 13 декабря 1523 года он отнял проповедь от Ж. Русселя и М. Аранда, которые становились уже слишком известны, но на их место все-таки призвал людей той же группы: М. Мазурье и П. Кароли. Вскоре к ним снова присоединился Руссель. Но Фарель, неспособный идти на какие бы то ни было компромиссы, не мог оставаться более в епархии Брисонне и отправился в Париж, а оттуда к себе на родину, в Пикардию.
В Париже в это время произвели огромную сенсацию переводы сочинений Лютера, изданные Беркеном (Berquin). Он происходил из знатной семьи пикардийцев и по праву дворянина приехал около 1520 года ко двору Франциска, который его очень уважал и ценил. А. Мартен так охарактеризовал Беркена:
…Это был святой по своей жизни, выдающийся ученый по своим знаниям и мог бы стать вождем партии по энергии и деятельности характера.
Познакомившись с Лефевром и его учением, Беркен вскоре сделался одним из самых ревностных его учеников и последователей и употреблял все свои силы и способности на распространение трудов французских и немецких реформаторов. Сорбонна приказала арестовать Беркена, но суд оправдал его. То же было и с Лефевром. Он был обвинен за перевод четырех евангелий, и Сорбонна, воспользовавшись случаем, навсегда запретила переводить Библию. Король вторично заступился за ученого и сам назначил в судебную комиссию таких членов, которые его оправдали.
Гонимые знали, кому они обязаны за все эти милости. Госпожа д'Оссонвиль пишет:
Бог поднял на их защиту единственную сестру короля, принцессу редкого понимания, говорит Теодор де Без, который, в общем, довольно строго судит Маргариту. Ее имя заслуживает вечной славы за ее благочестие и ту святую любовь, которую она выказала церкви Божией, ее насаждению и сохранению, так что ей мы обязаны сохранением в живых многих из наших… Она делала все, что могла, чтобы смягчить короля, своего брата, и ее успехи не были тщетны.
