Романченко: Вы дредноут.
Воргунов: Ну, вот видите, даже дредноутом. У коммунаров мы прежде всего должны научиться прямо смотреть, прямо говорить, прямо действовать. Коммунары никогда не лгут, вот что удивительно. Даже Федька, безусловно стащивший флакон масла, даже он имеет право не считать себя преступником и с негодованием отбрасывать всякие обвинения. За него внутренняя глубокая правда: порученный ему «кейстон». Я теперь буду поступать по-федькиному, хотя, конечно, от меня не нужно запирать все флаконы с маслом. А завод наш пойдет хорошо. Это точно.
Овации. Все что-то кричат, аплодируют.
Крейцер: Молодец, теперь вы настоящий молодец.
Романченко: Так корешки не поступают…
Воргунов: Чего, напутал?
Романченко: Конечно, напутали. Теперь ему масло отдавать нужно.
Воргунов: А и верно. Вот, понимаешь, какая у меня непрактическая натура. Но знаешь что? Я тебе куплю флакон масла.
Синенький: Два флакона.
Воргунов: Хорошо — два.
Забегай, Черный, Одарюк, Белоконь входят.
Жученко: Ну?
Забегай(выкладывает на стол): Вот всякий инструмент, вот Собченко штанген; твоя метка, Санчо? Вот ключи и отмычки, а вот… часы самого Белоконя.
Тишина.
Жученко: Что вы скажете, Белоконь?
Белоконь: Ничего не скажу.
Крейцер: С Белоконем мы будем разговаривать в другом месте. Алексей Степанович, дайте двух коммунаров, пускай отведут Белоконя по этой записке. Белоконь, скажите вот что: Григорьев знал о ваших кражах?
Белоконь: Нет.
Григорьев: Я не знал ничего, честное слово.
Крейцер: Вы все-таки ко мне зайдите, товарищ Григорьев.
Белоконь уходит с двумя коммунарами.
Жученко: Ну, что же, как будто все. Товарищ Григорьев, вы у нас работать больше не будете?
Григорьев: Нет. (Вышел.)
Дмитриевский: Разрешите и мне уйти. Но на прощание два слова. Я не буду оправдываться. Я попал в какую-то грязнейшую и отвратительнейшую яму. Я не могу простить себе свою слепоту и глупость. Но многого я еще и сейчас не понимаю, и у вас я работать, конечно, не могу. Все-таки вы меня многому научили. Прощайте. (Вышел.)
Тишина.
Синенький: И адмиральский корабль взлетел на воздух.
Смех.
Жученко: Ванька, ну что ты выстраиваешь? Слово Александру Осиповичу.
Крейцер: Все кончено, товарищи коммунары, мне и говорить нечего. Главным инженером назначаю товарища Воргунова.
Аплодисменты.
Крейцер: Ну вот, теперь одного не хватает — пятидесяти машинок.
Воргунов: Ну, это пустяк…
Жученко: Все? Еще одно маленькое дело. Нестеренко Наташа подала заявление. Да она сама скажет.
