Общий смех.
Жученко: Синенький, уходи отсюда…
Крейцер: Кажется, подлодка затонула…
Романченко: А что он такое сказал?
Воргунов: Просим амнистии.
Жученко: Смотри ты мне!
Григорьев: Я не могу больше здесь находиться. Здесь не только оскорбляют, но и клевещут.
Жученко: Ночевная сказала неправду?
Григорьев: Да.
Общий смех.
Григорьев: Я ухожу, всякому безобразию бывает предел.
Крейцер: Нет, вы останетесь.
Григорьев: Меня здесь оскорбляют.
Крейцер: Ничего, это бывает.
Романченко: Дай же мне слово.
Жученко: И чего ты, Федька, пристаешь?
Романченко: Дай мне слово, тогда увидишь.
Синенький: Зажим самокритики.
Жученко: Ну, говори…
Синенький: Вот: атака подводных лодок.
Жученко: Честное слово, я эти подводные лодки вытащу на берег.
Воргунов: Ныряй скорей…
Романченко: Значит, приходим мы с Ванькой в цех. А еще и сигнала вставать не было.
Забегай: «Кейстон» смазывать?
Романченко: Угу.
Смех.
Романченко: Мы имеем право смазывать наш «шепинг»?
Забегай: А масло краденое.
Романченко: Товарищ председатель, мне мешают говорить, и потом этого… оскорбляют…
Смех.
Жученко: Да говори уже…
Романченко: Ну, вот… Только мы наладились, смотрим — тихонько так Белоконь заходит. Мы скорее за Колькин «самсон-верке» и сидим. Он это подошел к ящику, к твоему, Санчо. Оглянулся так… и давай… раз, раз… открыл и в карман. А потом к Василенку… Тоже. А ключей у него целая связка… Вот и все.
Белоконь: Врет, босяк.
Общий шум.
Собченко: Похоже на правду.
Зырянский: Это да!
Клюкин: Вот где обыск нужно!
Одарюк: Гады какие…
Крейцер: Молодец, Федька. Это, действительно, атака.
Воргунов: Тут целая эскадра может взлететь на воздух.
Синенький: Ого!
Жученко: Говорите по порядку, чего вы все кричите! Клюкину слово.
Клюкин: Мы давно об этом думали, да спасибо подлодкам, в самом деле черта поймали. Теперь все ясно: Белоконь крал и продавал инструменты, а чтобы с себя подозрение снять, подбрасывал кое-кому, вот, например, Вехову ключи.
Голос: Ага, вот, смотри ты…
Жученко: Я предлагаю: немедленно произвести в комнате Белоконя обыск.
Шведов: А мы имеем право?
Жученко: А мы с разрешения Белоконя. Вы же разрешите?
Белоконь: Я определенно не возражаю, но только и вы права такого не имеете. Это, если каждый будет обыскивать… И я протестую против всех оскорблений…
Гедзь: Тогда можно и без разрешения.
Зырянский: Какие еще там разрешения?
Крейцер: Я имею право разрешить обыск. Сейчас же отправьте тройку. Белоконь здесь живет?
Жученко: Здесь. Я предлагаю тройку: товарищ Воргунов, Забегай и Одарюк.
