Я встал рядом с ним на колени, поднял его снова на кровать, Фил в это время камеру держал, но не включал, пока я не скажу. Я достал хуй, стояло у меня, как штык, будто я последний раз не полчаса назад трахался, а полгода. Когда хотел ему вставить, Джеки вдруг хрипло простонал: «Босс, не надо, больно, не надо туда, пожалуйста». Я ухмыльнулся и говорю: «А может, тогда в рот возьмешь, это не больно». Я не думал, что он согласится, но Джеки зашептал: «Я возьму, возьму, только не надо туда». Он сам ко мне повернулся, я встал на ноги и его потянул вверх, чтобы он на коленях оказался. Глаза у Джеки как-то лихорадочно блестели, щеки были красные, волосы ко лбу прилипли от пота, он весь вспотел, пока мы с ним возились. Я направил хуй ему в рот, он взял его, обхватил губами, я ему дальше засунул, так что он чуть не подавился, хотел отстраниться, но я его уже за волосы держал. «Соси, сука!» — говорю. Он начал сосать, с чувством так, боялся, что я его в жопу трахать буду, если мне не понравится. Глаза он закрыл, и из-под ресниц у него опять слезы побежали. Тяжело ему пришлось, я долго не кончал, второй раз все-таки, у Джеки слюна потекла по подбородку, но он остановиться не смел, все сосал, забирая глубоко, так что я ему в глотку упирался. Губы у него были сильные, он сильно меня сжимал, хотел, чтобы я кончил скорее, а рот охуительно горячий и влажный, приятный такой, сильный рот. Фил это все снимал, меня по пояс, а Джеки как раз хорошо было видно, как я его в рот трахаю. Я же потом эту кассету до дыр засмотрел, запирался в комнате, ставил ее без звука и дрочил.
Джеки хотел себе рукой помочь, но я ему запретил, сказал: «Без рук!». Он тогда меня за бедра обхватил, прижался грудью к моим коленям и присосался так отчаянно, будто хотел из меня душу через хуй высосать. Думаю, губы у него после меня опухли, как пить дать. Не знаю, сколько он так трудился, пока я наконец не спустил ему в рот. Он закашлялся, но все проглотил, во второй раз спермы обычно мало совсем. Я его оттолкнул, забрал у Фила камеру, выключил, потом к Джеки повернулся. Он возле кровати свернулся клубочком, колени к груди подтянул, лицо руками закрыл. Я над ним наклонился, встряхнул его хорошенько, потом еще раз, пока он на меня не посмотрел. Глаза такие огромные, напуганные. «Если расскажешь кому, Фил тебе всю морду исполосует, понял?» — говорю тихо и внятно. Джеки закивал. «У нас все на кассету записано, если будешь плохо себя вести, ее пол-Москвы увидит». Джеки снова кивнул, как будто даже с облегчением, глаза закрыл и обмяк — понял, что мы с ним закончили. Я сказал: «Парни, уходим». Взял камеру, и мы пошли.
