«А может, рассказать? Опять получится — зубы заговариваю…»
— …Босиком. А язык — это хорошо! Я бы на работе пропал, если бы не знал английского.
— М-м.
— Вызывали тебя сегодня?
— Сегодня я отвечала закон Кирхгофа и галогены, пап.
— Пятерки?
— М-м.
Яков Иванович кивнул. Он всегда остерегался ее хвалить и старался взвешивать каждый кивок. Очень легко зазнаться круглой отличнице, ведь в школе ее хвалят для примера остальным ученикам. Допустим, через день учитель нет-нет да скажет: «Молодец Катя Гайдученко!» Проходит месяц, потом год, и уже кончается седьмой класс — значит, семь лет Катьку хвалят. Он посчитал в уме, сколько раз ей говорили «молодец». Наверное, раз семьсот, если через день.
Тем временем Катя смотрела на его желтые табачные пальцы и придумывала заход. Чтобы выспросить побольше, а самой не проболтаться. Она уже твердо решила — не рассказывать.
По части разных выдумок они с отцом друг друга стоили вполне.
— Пап, а пап, ты сегодня довольный?
— Доволен и ублажён, дочь!
— «Ублажён?»
— Ублажён, то есть доведен до блаженного состояния. Поняла?
— Поняла, корень — «блажь».
— Э, нет… Корень, по-видимому, «благ». Благо, благодарю, блаженство.
— Митька говорит «блажь». А про мать говорит «она блажная».
— Митька Садов? По-видимому, он прав. Скверная баба, — сказал папа и покосился на дверь. Услышит такие слова мама… Ой!
Но мама была в клубе, на репетиции.
— Пап, а пап, люди могут перемещаться? — не удержавшись, спросила Катя.
Отец поднял брови.
— Ну, пап, ну как ты не понимаешь! Вот сидит-сидит человек на своем месте и вдруг перемещается. Совсем в другое место.
— Где ты об этом слышала? — спросил отец как бы безразлично.
— Нигде не слышала, я сама подумала… Вот хорошо бы сидеть-сидеть, а потом — хлоп! Гуляешь по Киеву или по Гавайским островам.
— Пожалуйста! — сказал папа неискренним голосом. — Садись в самолет и валяй в Киев или на Гавайские острова. Х-м… перемещайся.
— Фантастика-романтика, — сказала Катя. — Хоть бы на каникулы в Киев попасть. Тебе хорошо так говорить: «Садись в самолет!» Ты и в Англии побывал, и в Бельгии…
— Терпение, мой друг, терпение, — сказал Яков Иванович.
— Терпение! Еще миллион лет надо терпеть! Нет, я бы просто так, чтобы зажмуриться, и всё… Гавайские острова.
— Пока это невозможно, дочь. Пока невозможно. Скажи, почему тебе всякая фантастика лезет в голову?
Катя посмотрела на своего грозного родителя кругленькими глазками — карась-карасем. Между прочим, она его побаивалась, хотя никто бы этого не заподозрил. Даже бабушка Таня.
