«Марианну» окружала целая свита военных кораблей. На легком крейсере «Жанна д'Арк» развевался вице-адмиральский флаг начальника экспедиции. Эсминец, посыльное судно-фрегат и военный танкер «Дижон» следовали за красоткой «Марианной», как верные кавалеры. Марианна! Это имя издавна было символом прекрасной Франции. Марианну изображали красивой женщиной в красном колпаке — головном уборе времен Великой Французской революции… Адмирал Перрен был придирчив и взыскателен при выборе имен для кораблей. Он настоял, чтобы океанографическое судно назвали «Марианной» в знак возрождения былой славы французского военного флота. Когда ему возразили, что «Марианна» не военное, а исследовательское судно, Перрен ответил сурово:
— Месье, в наши дни наука — основа всего!
С рассветом адмирал уже был на мостике крейсера. Заранее обдумав церемониал первого погружения, он решил не появляться на «Марианне» вплоть до прощания с экипажем батискафа. Он стоял на мостике в своем старом, привычном дождевике и посматривал в бинокль, как дела с подготовкой «Бретани».
Все было продумано, подсчитано, подготовлено. Пользуясь тихой погодой, батискаф спустили на воду еще вечером. Ночью с «Дижона» перекачали в поплавок сто двадцать кубических метров лучшего авиационного бензина. Теперь на зыби виднелась лишь полосатая палуба батискафа. Она покачивалась посреди совсем тихой лагуны, образованной корпусами «Марианны», крейсера и танкера. От каждого корабля до батискафа было около кабельтова.[8] По лагуне сновали белые шлюпки «Марианны». Одна была пришвартована к кормовой части батискафа — инженеры проверяли и регулировали палубные устройства. С высоты мостика адмирал хорошо видел, как инженеры, пригнувшись, пробегают по палубе, — шустрые ребята. На борту «Марианны» блестели объективы кинокамер, для корреспондентов наступало горячее времечко. Один из них забрался в «воронье гнездо» на мачте и оттуда что-то, по-видимому, кричал, размахивал руками, чуть ли не падая.
Прочие корабли эскадры также занимались делом по расписанию. Фрегат ходил кругами вокруг места работ — его мачты изредка показывались над горизонтом. Эсминец находился дальше к северо-западу, вне пределов видимости. На северо-западе проходили морские пути через Атлантический океан: Нью-Йорк — Ливерпуль, Нью-Йорк — Лондон и еще в Скандинавию, в Гибралтар и дальше, в Средиземное море. Оттуда, из Генуи, шел десять лет назад «Леонардо да Винчи»…
— Сегодня ребята увидят его, — сказал Перрен.
