По дороге не случилось ничего. Никто даже не встретился до самой проходной. Там уж послышались голоса и шаги. К элегантному бетонному козырьку спешили разные люди — прошла, например, группа десятиклассников. Зачем — неизвестно.
Втроем они вступили под козырек, нависший над стеклянными дверьми проходной. Почтительно посмотрели вверх — вся внутренняя поверхность козырька была в застекленных круглых окошечках, как речной откос бывает в ласточкиных гнездах. За стеклами можно было рассмотреть небольшие лампочки. Так необычно и модно освещалась проходная по вечерам! А в вестибюле проходной была еще стена из толстых переливчатых стеклянных блоков. Подтянутые вахтерши в полувоенных кителях стояли за никелированными турникетами-вертушками. Все проходящие небрежно показывали вахтершам коричневые плотные книжечки — пропуска. Здесь было гулко и чисто и пахло на свой особый манер: масляной краской, бетоном, пластмассой и щами с томатом из столовой.
Катя уже бывала здесь, встречала отца несколько раз. Справа, на стеклянной стенке, были специальные телефоны, внутренние. По ним можно было разговаривать с другими институтскими телефонами, а чтобы звонить в город, тут же висел телефон-автомат.
Катя важно подошла к внутреннему телефону и сказала:
— Два-три-три, пожалуйста.
Телефонистка ответила:
— Соединяю.
И запищал длинный гудок вызова, а после двух гудков ответил веселый голос:
— Теплякова слушает!
Тогда Катя произнесла второе заклинание:
— Будьте любезны пригласить Яков Иваныча.
На что последовало встречное заклинание:
— А кто его спрашивает?
— Дочь его спрашивает.
Голос стал опять веселым и ответил:
— Ваш отец, Катюша, в лаборатории, а звонить туда из города нельзя, а нам крепко-накрепко запрещено туда звонить. А что ему передать, когда он освободится?
— Спасибо, ничего. Он скоро освободится?
— Неизвестно никому, Катюша.
— Я звоню не из города, из проходной. Можно ему позвонить из проходной?
— Все равно нельзя, — сочувственно сказала Теплякова. — Что-нибудь дома случилось, что вы пришли?
— Ничего не случилось…
Катя не удержалась и спросила, откуда товарищ Теплякова знает, как ее звать.
— А мы тут всё знаем! — весело возразила товарищ Теплякова.
И они распрощались — одна весело, вторая довольно угрюмо.
— Ну что делать? — спросила Катя у Игоря.
Он поправил фуражку и сделал глаза щелочками. Скулы у него стали такими же квадратными, как плечи.
— Дай-ко мне трубочку… Девушка, пожалуйста, начальника института… Ну, директора, хорошо. Х-м… Пожалуйста, директора… Постой! — Он растерянно посмотрел на зеленую телефонную трубку. — Торопыга! Говорит: «Ушел на территорию», и трубку — хлысть!
