Химичка смутно чувствует, что-то не так, и переводит разговор:
— Титов, иди отвечать, что было задано из повторения пройденного.
Титов идет «париться». Они с Садовым действительно кандидаты во второгодники. Пока он вытирает доску, Катя показывает Пирожку в учебнике — повторять было задано соли азотной и соляной кислот.
— Ты в больнице занималась, Ленка?
Ленка кивает.
— Кислоты помнишь? Вызовись отвечать, покажи ей керосин-бензин!
— Гайдученко, не разговаривай! — реагирует Ванна Керосиновна, и возмездие обрушивается на Катину бедную голову:
— Садись, Титов. Два! Опять придется вызывать родителей… Гайдученко, к доске!
Катя начинает бойко:
— Главная соль азотной кислоты — селитра, она встречается только в одном месте на земном шаре, в Чили.
Ванна Керосиновна кивает, довольная, и назидательно смотрит на Титова.
— Хорошо растворяется в воде. Удобрение.
— Четче, четче, Гайдученко!
— Удобрение! — повторяет Катя и закрывает рот — формулу она забыла. — Селитра белая, кристаллическая… — «Господи, как же пишется эта формула?! Забыла, как дура последняя».
— Надо четче, Гайдученко! Напиши формулу.
Катя стоит у доски и переминается, как Садов. Не помнит она формулу, и всё…
— Я не помню, Анна Серафимовна.
Химичка растерянно моргает — Гайдученко не помнит формулу селитры! Неизвестно, кто растерян больше: она или ученица.
— Х-м… А скажи, Гайдученко, какую селитру добывают в Чили?
Катя пожимает плечами — не помнит и этого.
— Калиевая или натриевая?
— Натриевая, — вспоминает Катя, — натриевая!
И тут же перед ее глазами рисуется формула: натрий-эн-о-три, и она пишет ее на доске. Еще два вопроса… Пятерка! Собственно, все уже привыкли, что Ванна Керосиновна ставит отличникам пятерки не за дело. На то они и отличники.
Вот с какой глупой истории начался этот день, последняя суббота апреля.
Катя внезапно встала, дергая себя за косу от ярости, и заявила:
— Я не согласна на пятерку. Я плавала! Садов за такой ответ получил бы три…
Наступила жуткая тишина, на секунду всего, а через секунду Тося Матвеева выкрикнула:
— Правильно! Молодец Гайдученко!
И началось!
Садов корчил рожи и пустил по парте белую мышь.
Тося, не умолкая, кричала:
— Правильно!
Близнецы Поверманы стучали ногами.
Шведов аплодировал, бахая ладонями над ухом Иры Яковлевой, а Ира затыкала уши и визжала, как центробежная пила.
Лена Пирогова сидела как кролик — отвыкла в больнице от крика — и только смотрела, как бушует класс и мечется перепуганная химичка. Она открывала рот, как диктор в телевизоре, если выключишь звук, а ребята грохотали и грохотали, пока не прихромал завуч Шахназаров. Он долго стучал своей палкой по доске и все добивался, кто зачинщик, но никто Катю не выдал, конечно, и даже Анна Серафимовна ничего не сказала.
