— Я хотел бы еще узнать, почему личный мотоцикл Яроша содержится в служебном помещении?
Савчук нахмурился.
— А вам, извините за неучтивость, что до этого? Уход и бензин — за Ярошем, а места «Ява» занимает немного. Не вижу криминала.
— Мотоцикл сейчас в гараже?
— Не знаю, но это можно выяснить.
— Да не обижайтесь, Андрей Андреевич, к вам у меня претензий нет. Просто я сам должен осмотреть «Яву». Судя по всему, Ярош брал мотоцикл ночью. У него есть ключи от гаража?
— Ни в коем случае! Днем ключи у завхоза, ночью — у сторожа.
— У сторожа? Вот и прекрасно. Мне необходимо с ним встретиться.
— Он сейчас дома. — Савчук вызвал секретаршу. — Надюша, домашний адрес сторожа. Только побыстрее. И приглашайте редакторов. С квартальными планами. Вы поняли?
Главный поднялся, направился к столику, где стоял графин с водой, но на полпути остановился.
— Товарищ лейтенант, вы уверены, что с этой девушкой, Ниной, случилось что-то такое... одним словом, плохое?
— Как вам сказать... Мы знаем только, что ни дома, ни на работе ее нет.
— А не могла она поехать с Ярошем?
— Бросив работу? Не предупредив мать?
— Вы правы. Да и он бы этого не позволил. М-да... В таком случае... Ярослав тут ни при чем, его я знаю как облупленного!
— Будем надеяться. Я прошу вас, товарищ Савчук, не разглашать нашего разговора. В интересах дела. А сейчас распорядитесь, пожалуйста, чтоб меня провели в гараж...
Почти новенькая «Ява» стояла в углу. Ванжа заглянул в бензобак, отметил, что горючего осталось на донышке, но тут же подумал, что это ничего не дает, так как неизвестно, сколько его было перед ночной поездкой Яроша. Решив, что, возможно, потребуется экспертиза, он пригласил в качестве понятых обеспокоенно вертевшегося невдалеке завхоза и одного из работников гаража. Затем смел с подфарника на платочек слой пыли, вынул из спиц увядший, но еще зеленый стебель, как видно, обрывок значительно большего, и совсем голый — ни листьев, ни корня, ни верхушки.
Оформив протокол, Ванжа подумал, что час назад, поднимаясь по лестнице на пятый этаж в квартиру Яроша, он желал одного — услышать из его уст, где же сейчас Нина, был почти уверен, что вот-вот все выяснится. Возможно, дверь откроет сама Нина, и как это ни будет горько ему, Василию Ванже, зато он определенно будет знать, что не случилось ничего страшного, непоправимого. Час назад... А теперь собирает доказательства. Доказательства чего? Причастности Яроша к преступлению? Но какому преступлению? И что за это время изменилось? Что он узнал? Прежде всего ночная запись. Воспользоваться ею он может, только вернувшись из отпуска. Тогда зачем Ярошу было так спешить?
