В последнее время наверху было непривычно тихо, и эта тишина словно напоминала следователю, что инспектор Ванжа лежит в больнице, в то время как человек, который напал на лейтенанта, гуляет на свободе.
Протоколы допросов подследственных поодиночке, а также на очных ставках Ремез знал почти наизусть, но все же перечитывал их снова и снова, делал пометки в блокноте, готовил поручения сотрудникам розыска. Кладовщица Уманская, учетчица Маковец, охранник Локотун и шофер Валиев охотно давали показания. Один лишь Олег Горлач наотрез отказался отвечать на вопросы следователя и писал прокурору жалобу за жалобой, обвиняя милицию в произволе, мол, арестовала его во время свидания с любимой женщиной. Когда следователь Марков, который вел дело с водолазками, потребовал, чтобы младшего Горлача передали ему, Ремез не скрывал радости.
Журавко был другого мнения, он считал, что оба дела целесообразно объединить. Но в прокуратуре сказали, что это еще успеется, пусть Марков сначала поработает в Самарске и выяснит все тамошние подробности, связанные с деятельностью фирмы.
Ремез искал расхождения в показаниях своей «четверки» и не находил. «Шерстянники» не скрывали своей причастности к хищениям на фабрике, рассказывали, как это делалось, признавали свою вину и в один голос проклинали Полякова. Следствие продвигалось даже слишком легко, так легко, что Ремез заподозрил некую хитрость. Павелко, с которым он поделился сомнениями, посоветовал:
— Не копай по сухому. Под страхом они жили, понимаешь? Крали и тряслись. И наступил момент, когда не так страшен арест, как его ожидание. Постоянно, изо дня в день. Вот-вот за мной придут, вот придут... Уманская жаловалась, что у нее начали дрожать руки, Маковец спать не могла, а ведь женщины еще молодые... Отсюда и говорливость. За старые грехи все равно отвечать, мол, придется, так хоть на новые не соберемся. Такова психология преступника. И хочется, и колется. — Павелко усмехнулся. — Они к тебе сейчас, как к попу, исповедоваться приходят.
— Знавал я и таких, у кого каждое слово хоть клещами вытягивай, — хмуро возразил Ремез.
— И меня они не миновали, — согласился Павелко. — Двух пальцев одинаковых и то нет. Считай, на этот раз повезло. Меньше мороки.
— У тебя, вижу, целая теория, — иронично сказал Ремез. — Скажи мне, теоретик, почему они так дружно катят бочку на Полякова? Их кто брал — ты?
— Ну, я.
— Не могли они пронюхать, что Полякова убили?
— От кого? Мы тогда и сами не знали. Думаешь, кто-то из них?
