Озадаченная столь скудной информацией, Энни, задумчиво нахмурив брови, машинально покусывала кончик карандаша. Было чуть больше девяти часов утра, когда вдруг зазвонил ее мобильник. Номер был незнакомый, однако она ответила — при проведении расследований она многим давала свои визитки.
— Энни?
— Слушаю.
— Это я, Эрик.
— Какой Эрик?
— Только не говори, что ты меня уже забыла. Услышать такое было бы обидно.
Энни, мгновенно прокрутив в мозгу все возможные варианты ответа, остановилась на нейтральном:
— Не помню, чтобы я давала тебе номер моего мобильного телефона.
— Может, ты вообще ничего не помнишь, даже как меня зовут?
Неужто она так напилась?!
— Ну все, — решительно объявила она после паузы. — Это мой рабочий телефон. Пожалуйста, больше на него не звони.
— Так дай мне номер домашнего телефона.
— Не думаю, что это необходимо.
— А как же мне с тобой общаться? Я даже не знаю твоей фамилии!
— И это очень хорошо, — закончила разговор Энни, почувствовав тяжесть в груди.
Телефон снова зазвонил. Она машинально нажала на клавишу ответа.
— Послушай, — опять прозвучал голос Эрика, — я понимаю, мы не совсем правильно начали.
— Мы ничего не начали. И ничего не будем начинать, — отрезала Энни.
— Господи, я ведь не предложение руки и сердца тебе делаю, позволь хотя бы пригласить тебя пообедать…
— Я занята.
— Все время?
— Практически да.
— А завтра?
— Буду мыть голову.
— В среду?
— Собрание в ассоциации съемщиков жилья.
— В четверг?
— Встреча с одноклассниками.
— В пятницу?
Энни, помолчав недолго, ответила:
— Поездка к родителям.
— Ага! Но ты задумалась, прежде чем ответить. Я точно это слышал.
— Послушай, Эрик, — произнесла Энни таким тоном, в котором, как ей казалось, собеседник должен был услышать и рассудительность, и решительность. — Прости, но я больше не желаю продолжать эту игру. Не хочу быть ни грубой, ни резкой, но мне не нужны сейчас никакие отношения. Так что извини.
— Но я ведь только пригласил тебя на обед. И все.
По опыту Энни знала, что после обеда как раз и бывает «все».
— Прости, но мне твое предложение неинтересно.
— В чем я провинился? Когда я проснулся, тебя уже не было.
— Ты ни в чем не провинился. Если кто и виноват, так это я. Прости. Больше не звони мне.
— Только не выключай телефон!
И снова Энни поступила вопреки здравому смыслу: она не отключилась.
— Ты слушаешь? — спросил он после недолгой паузы.
— Да.
— Отлично… Поужинай со мной. Давай встретимся в четверг в «Черной лошади»?
Паб «Черная лошадь» находился в Уитби, в старом городе, на мощенной булыжником улице под разрушенным аббатством. Это было достаточно приличное заведение, в которое частенько заглядывали сослуживцы Энни. А с какой стати она вообще думает об этом? Уходя — уходи.
