Бэнкс молчал.
— Господи, меня буквально выворачивало наизнанку! — после короткой паузы призналась суперинтендант. — Началось это еще до того, как я вышла из управления. Мне действительно было плохо, физически плохо. Я была уверена, что не смогу выполнить это поручение.
— Но ведь выполнили?
Она посмотрела в глаза Бэнксу:
— Конечно выполнила. А хотите знать, что произошло? Мать мальчика впала в неистовство. В меня полетела тарелка с яичницей, бобами и картошкой. Она рассекла мне голову. В конце концов мне пришлось применить эти чертовы наручники, чтобы ее утихомирить. Разумеется, на время. Она постепенно успокоилась. А мне наложили десять швов. — Жервез покачала головой. — Ну и денек! — Она посмотрела на часы. — Думаю, мне лучше позвонить сыну и сказать, что званый обед отменяется.
Бэнкс смотрел в окно. Ветер усилился, и людям, выходившим из церкви, стоило больших усилий удержать на голове шляпы и одновременно не дать зонтам вывернуться наизнанку. Он представил себе тело, лежащее на куче кожаных обрезков.
— Я тоже так думаю, — согласился Бэнкс. — Сегодня не совсем подходящий день. — И он направился к стойке, чтобы расплатиться.
Перед деревушкой Суэйнсхед, или попросту Хед, то есть Исток, как называли его местные жители, располагался треугольной выпас, который, образуя на главной дороге Т-образный перекресток, ответвлял от нее Суэйнсдейл-роуд. За выпасом стояли церковь, здание клуба и несколько магазинов. Эта часть поселка, по сведениям Уинсом, именовалась Нижний Хед, и сюда чаще заглядывали туристы. Семья Дэниэлс жила в Верхнем Хеде, где два ответвления дороги снова сливались воедино. По обеим сторонам воссоединенной дороги выстроились ряды каменных коттеджей. За коттеджами тянулись пастбища, их пересекали сложенные из камней ограды, а еще дальше, уходя к самому горизонту, раскинулась вересковая пустошь.
Название местности объяснялось тем, что в окрестных холмах находился ключ, который давал начало реке Суэйн. Из разлившейся по поверхности земли небольшой лужицы с крутящимися пузырьками в центре вытекала тоненькая струйка воды, набиравшая силу на своем пути. Разливаясь в устье, вода захватывала часть равнины и отвоевывала для себя ее лучшую часть.
Бэнкс рассказывал Уинсом об одном деле, которое он расследовал здесь в давние времена, еще до того как она начала работать в Иствейле. Поиски сбежавшего экспатрианта>[6] завели Бэнкса ни больше ни меньше как в Торонто. Уинсом знала, что никто из людей, причастных к тому делу, уже не живет в Суэйнсхеде, однако здешние жители хорошо помнили это событие: оно вошло в собрание местного фольклора. В прежние времена люди, вероятно, сложили бы о нем песни на манер старинных баллад, которые так нравятся Бэнксу. А сейчас, когда газеты и телевидение готовы добела, как кость, обглодать любую новость, кого и кто станет славить в песнях?..
