Марко ничего не сказал, а лишь кивнул головой, как будто соглашаясь.
— Марко, когда Плащаница со всеми предосторожностями будет помещена в бронированную комнату банка, поставьте об этом в известность меня и отца Ива.
Марко удивленно поднял бровь. Кардинал обращался с ним так, будто Марко был его подчиненным. Тем не менее он решил, что не будет соответствующим образом отвечать на то, что ему показалось дерзостью, и лишь поднялся со стула. Это же сделала и София.
— Нам нужно идти, ваше высокопреосвященство. Бронированный автомобиль, по-видимому, вот-вот прибудет.
Трое мужчин отдыхали на убогих постелях, каждый был погружен в свои мысли. Они провалили доверенное им дело, и в ближайшие дни им нужно было исчезнуть отсюда. Турин стал для них опасным местом.
Их товарищ погиб в огне, и, возможно, вскрытие его трупа установит тот факт, что у него нет языка. Ни у кого из них нет языка. Попытаться снова проникнуть в собор было равносильно самоубийству: человек, работающий в епископате, сообщил им, что повсюду выставлены посты карабинеров и полиция допрашивает всех встречных и поперечных. Им не будет покоя, пока они не исчезнут отсюда.
Конечно, они уедут из Турина, однако до тех пор им нужно прятаться, хотя бы пару дней, пока карабинеры не ослабят меры безопасности и пока средства массовой информации не переключат свое внимание на какое-нибудь другое место, где произойдет очередное чрезвычайное происшествие.
Этот подвал пах сыростью и был очень тесным — они не имели возможности ни распрямиться, ни подвигаться. Человек из епископата оставил им еды дня на три-четыре. Уходя, он сказал им, что не вернется, пока не минует опасность. С тех пор прошло два дня, которые показались им вечностью.
* * *
За тысячи километров от этого подвала, в Нью-Йорке, в здании из стекла и стали, в звукоизолированном помещении, снабженном самыми современными средствами обеспечения безопасности, исключающими какое-либо несанкционированное вторжение, семь человек за бутылкой бургундского праздновали провал своих противников.
Эти мужчины, все в возрасте от пятидесяти до семидесяти лет, элегантно одетые, детально проанализировали всю имеющуюся у них информацию о пожаре в Турине. Их источником информации были не газеты и не телевидение. То, что их интересовало, они узнали, так сказать, из первых рук, эти сведения были тщательно и скрупулезно собраны человеком, одетым в черное, — это он прятался во время пожара за церковной кафедрой.
