— Ну что? Можно? — спросил Гольдштейн.
— Давай, Витя, — разрешил Сахно, — с богом.
Виктор, не верящий даже ни в черта, ни в дьявола, в этот момент неожиданно согласился:
— С богом, — и перешагнул на Луну. Пошатнулся, но устоял.
— Как ощущения? — спросил забеспокоившийся Штолев.
— Честно говоря — паршивые. Как будто непрерывно падаешь в пропасть.
— Меньшая сила тяжести, — констатировал Александр Юрьевич, — но вообще как?
— Нормально, только все вокруг какое-то слишком резкое.
— Так и должно быть. Следствие отсутствия воздуха и рассеяния света на нем. Григорий, готов?
— Всегда готов, — ответил парень и без команды тоже перешагнул видимую границу другой планеты. И тоже вначале покачнулся.
— Ну, что скажешь, братишка? — напряжение первых шагов начало отпускать, и Кононов-старший решил чуть-чуть поднять настроение космонавтов.
— Хорошо, что я по твоему мудрому совету сегодня не завтракал. Даже кофе почему-то просится наружу.
— Смотри памперсы не намочи.
— Да пошел ты… — очень неполиткорректно отреагировал Гришка. Впрочем, ругать за это его никто не стал.
Пятнадцати минут прогулки по Луне вполне хватило парню освоиться, а вот Гольдштейна все еще прилично подташнивало. Возвращение, закрытие портала и заполнение вакуумной камеры воздухом заняли десять минут. В первый момент новоявленных космонавтов окутало почти непрозрачным туманом, который быстро растаял после принудительной вентиляции.
— Ну как? — спросил Сахно выбравшегося из своего скафандра лыбящегося Гришку.
— За…, — парень осекся и тут же поправился, — здорово! Но как-то оно все равно стремно. А тут теперь все какое-то тяжелое.
— Это быстро пройдет, — уверенно ответил Александр Юрьевич и сам отправился облачаться в космическое белье.
Следующая экспедиция на Луну состоялась через полтора часа. Штолев, Кононов-старший и Сахно прогулялись по естественному спутнику Земли не намного дальше, чем первая парочка Красных полковников. Особо ничего интересного не нашли, российского флага не поставили. Но вот этого гордого чувства, что теперь они тоже космонавты, у них никогда уже нельзя будет отобрать…
— В курсе?
— Уже распекаю паразита, — голос Кононова-старшего даже по телефону был строг.
— Хуже другое — мои женщины слишком многое поняли и теперь желают войти в команду, — чуть-чуть виновато сообщил Сахно.
— Ты все еще считаешь обеих своими?
Александру Юрьевичу не надо было сейчас видеть Геннадия, чтобы понять какое выражение у того сейчас на лице. Наверняка ведь лыбится во всю рожу.
