Оуэн застыл.
– Нет. Ты меня прости. Мой поступок... он ужасен.
Его слова потрясли ее.
– Я взрослая, Оуэн. И сама отвечаю за свои ошибки. – Он открыл рот, но она приложила палец к его губам. – Я знаю, о чем тебя просил Андреас. Но произошедшее между нами его не касается.
– Пусть, однако есть другие причины, по которым мне нельзя тебя целовать.
– Согласна. Но половина вины здесь моя. Ладно. С этой минуты нам придется следить за собой. А теперь я возвращаюсь к работе.
– Отлично. Но, по-моему, Андреас, советуя тебе отдохнуть, не думал, что ты посвятишь все лето уборке и готовке.
– Что же ты предлагаешь?
– Ночь в городе.
– Разве это не привлечет внимания?
– Делфайн, мне кажется, у тебя в крови привлекать внимание.
Она обдумала его слова.
– Ладно. Что мы делаем? Оуэн пожал плечами.
– Можно пообедать, потанцевать в «Холле», местном баре, откуда открывается чудесный вид. Так что поедим, поболтаем, и пусть другие беспокоятся об оливках.
– О, снова оливки. Они сильно тебя задели, да? На этот вопрос Оуэн отвечать не собирался.
– Мне надо тебя умолять?
– Это было бы забавно.
Его лицо помрачнело. Делфайн поспешила сдаться:
– Я еду. Ловлю тебя на слове. Ночь в городе и здешние достопримечательности.
– Решено.
При мысли о предстоящей авантюре Делфайн охватила дрожь возбуждения.
– Что мне надеть?
Он ухмыльнулся:
– Браслеты. – И вышел.
Нет, Оуэн положительно невыносим. Но сердце ее уже трепетало от предвкушения. Неважно, что он постоянно помнит, кто она такая. Преграды были и будут.
– Но не сегодня ночью, – прошептала Делфайн.
Оуэн не был в «Холле» очень давно. Может, несколько лет. В последнее время, после смерти сына и ухода Файи, он с головой ушел в заботы о ранчо. И вот теперь он появился в баре под ручку с Делфайн, делая вид, будто ничего особенного не происходит.
Она была поразительно красива в простом платье цвета слоновой кости. Иссиня-черные волосы, забранные назад, открывали длинную шею.
Оуэн велел себе не сосредотачиваться на ее привлекательности. Его задача – помочь ей провести чудесный вечер, и чтобы никто при этом ничего не заподозрил. И ни в коем случае не сделал ложных выводов об их с Делфайн отношениях.
Что весьма проблематично. Уже при входе на них обратили внимание.
Кто-то поднял вверх большой палец, кто-то одобрительно присвистнул.
– Эй, Оуэн! – окликнули его. – Оуэн, какая встреча! Представь нас своей даме.
Оуэн не останавливался. Быстро здоровался и проходил мимо, ведя Делфайн к центральному окну. Было еще светло, но солнце клонилось к закату. На землю легли сияющие золотые и красные блики.
