— Итак, что касается вашего побега…
— Я выпью.
Беглец поднял свой стакан, и мужчины чокнулись. К тому моменту, как они опустили стаканы, Такино взял на себя ответственность за жизнь другого человека.
— А как мне вас называть? — спросил мужчина, потягивая губами пену со дна стакана.
— Зовите меня просто Сакура.
— Это как название вишнёвого дерева? Похоже на женское имя.
— Как бы то ни было, но это только имя.
— Тогда вы зовите меня Суги, по названию кедра. Возможно, так будет лучше — придерживаться названий деревьев.
Мужчина поднёс ко рту сигарету. На одном из его передних зубов блестела золотая коронка. Когда он говорил, это было незаметно, но когда он раздвигал губы, чтобы засунуть в рот сигарету, коронка отражала свет, и не увидеть её было трудно.
— Итак, есть две посылки для доставки, — сказал мужчина. — В обеих вместе шесть миллионов.
— Я знаю.
— А как вы собираетесь получить вторую посылку?
— Предоставьте это мне.
— Будьте как можно аккуратнее. На ней написано: «Обращаться с особой осторожностью».
— Я не собираюсь подвергать её неоправданному риску.
— Просто доставьте её живой.
Такино не мог сказать, говорила ли в мужчине любовь к девушке или что-то иное.
— Сакура, а у вас есть опыт подобной работы?
— Конечно, я делаю это не в первый раз.
Только однажды, по приказу Сакурая, он забрал у Такаяси одного человека и переправил его в Ниигату[11]. Ему тогда едва исполнилось двадцать лет.
«Что бы ни произошло, не оставляй его. Если будет нужно, ты сам выстрелишь в него», — вот, что тогда сказал ему Сакурай.
Его «карго» было около тридцати лет — высокий, худощавый мужчина с выступающими скулами. Он явно был моложе, чем сейчас Такино, но в памяти он остался человеком намного старше его. Он выглядел спокойным, однако носил на себе печать человека, который побывал в аду и вернулся обратно.
«Эй, малыш, успокойся. Что случилось, то случилось», — со смехом говорил ему этот человек, когда они ехали в поезде.
Такино не ослаблял бдительность. Они сели на ночной поезд. Он глаз не мог сомкнуть. Глаза его подопечного, напротив, были закрыты, но трудно сказать, спал он или нет.
Они прибыли в Ниигату незадолго до рассвета. Он позвонил туда, куда ему сказали, и затем в отеле у залива встретился с одним стариком. Такино предполагал, что на этом его работа кончается.
«Вся проблема в том, — сказал мужчина, когда они расставались в отеле, — что я ненавижу эти грёбаные лодки».
Холодный утренний воздух у его рта превращался в белое облачко.
