— Казнят?
— Да, и казнь будет такой, что по сравнению с ней смерть Фелехо покажется легкой и приятной.
— Я думал, хуже ничего не бывает.
— Смерть от истощения… гораздо хуже. Вы и представить себе не можете.
— И пытаться не буду. — Истощение, подумал Валлерой, это очень медленная смерть по мере того, как организм сайма теряет запасы селина. Валлерой вздрогнул, его едва не вырвало.
— Совершенно верно, — сказал Клид. — Обычно первый дар, первую передачу берет глава общины. Как правило, такой глава — самый опытный и искусный проводник в общине, способный преодолеть воздействие страхов джена. Как объяснить, что вы боитесь меня больше любого другого проводника?
— Понятно. Но ведь решение не нужно принимать немедленно?
— Нет, нужно, и оно должно быть искренним. Вот это, — он грациозным движением щупальца указал на папку, — подсказало мне мысль.
— Какую?
— Не получится, если вы меня не примете. Но это должно быть искреннее принятие… такое, которое не откажет под напряжением.
— Я пока еще не выдал себя.
— Нет, выдали — во время праздника в честь Хреля. Вы забыли, саймы воспринимают эмоции так же легко, как слова.
Валлерой задумался над его словами. Он рассердился, а ведь его легенда позволяла что угодно, но только не гнев.
— Что за принятие?
— Вы должны считать себя членом моей общины. Верный донор готов на что угодно… вообще на все… чтобы я никогда не испытывал потребность.
— Это очень серьезное требование.
— И очень личное, но не такое уж странное, если вы вспомните, что только проводник стоит между вами и смертью. Поставьте себя на место нашего обычного новичка джена… вы недели, может, месяцы, провели в загонах… а загоны еще ужасней, чем слухи о них… и вот однажды надсмотрщик выхватывает вас из толпы. Вы впервые за много недель моетесь под душем, вам впервые за год дают чистую одежду, но вы не можете радоваться всему этому. Еще час — и вы погибнете. Однако условия в загонах таковы, что их обитатели почти приветствуют смерть.
А теперь подумайте, что вы почувствуете, если обнаружите, что вам предстоит стать моим донором, моей собственностью. Хоть я и проводник, грязный извращенец, я тем не менее имею право на одного джена из загонов. И забираю дженов, если в Зеоре есть место. Но очень многие умирают ежегодно потому, что не я забираю их. Какие чувства вы испытывали бы ко мне, если бы были отобраны?
— Как бы испуган я ни был, — задумчиво ответил Валлерой, — вы все равно не причинили бы мне вреда?
