— Самое жестокое, что он сможет со мной сделать — убить, забирая селин, у вас на глазах. Но предположим, просто предположим, я это выдержу…
— И это будет худшая из возможностей. Вы будете живы, но не способны служить.
— Нет, не худшая. Если я выживу, это докажет, что я товарищ. И тогда ни один суд не примет дело об измене.
— Простите, я не могу ясно мыслить.
— Все в порядке. Я понимаю. Хотел бы я помочь.
— Ваше желание помочь утешает.
— Но вам нужно нечто большее.
— Да.
Валлерой с шипением потряс прутья клетки.
— Должен быть выход!
Клид отшатнулся от этого взрыва ненависти, печально массируя латерали. При свете зажженных на ночь фонарей Валлерой видел, как из отверстий латеральных сумок вытекает ропалиновая жидкость. Разбухшие железы были отчетливо видны, она натягивала кожу предплечий. Валлерой сказал:
— Потребность может быть… болезненной.
— О, — ответил Клид, видя, что Валлерой смотрит на его щупальца, — болят не только латерали — все тело. Скорость обмена веществ возрастает, чувствительность усиливается на пятьдесят процентов, вся система настроена и готова функционировать. Сайм хищник по природе, и ему необходима настройка хищника. Даже черты личности при этом меняются. Мы становимся невыносимо агрессивны, бесчувственны…
— Я этого не заметил.
— Спасибо. Проводники гордятся своей способностью контролировать эти перемены.
— Если вы верно разобрались в Эндле, завтра утром может кое—что произойти. Постарайтесь продержаться до этого времени. Зеор нуждается в своем предводителе.
Проводник встал и очень осторожно отошел в дальний угол клетки, где опять очень осторожно, словно резкие движения могут нарушить его способность к самоконтролю, сел. Валлерой тоже отошел подальше, опасаясь, что его эмоции только усилят страдания Клида.
Он считал, что не сможет уснуть, и поэтому удивился, проснувшись оттого, что солнце светило ему прямо в глаза. У клеток собралась толпа саймов. Но Валлерой их не интересовал. Привлекал их проводник, и они демонстрировали этот интерес многочисленными насмешками. Валлерой в большинстве случаев понимал только намерение насмешников, а не смысл их издевательств.
Клид стоял в углу, стиснув прутья так, что побелели костяшки пальцев; его щупальца тщетно метались в воздухе. Время от времени он издавал нечленораздельное рычание. Тело его было напряжено. Он ускорялся, стараясь сломать прутья! Но они даже не сгибались под его бешеным натиском.
Единственным результатом безумных усилий проводника стало увеличение числа зрителей и их насмешек. Но после того как от казарм подошла еще целая толпа, с другого направления показалась еще одна, гораздо более дисциплинированная группа. К клеткам прислонили лестницу. Трое из вновь пришедших поднялись на крышу, и один из них обратился оттуда к собравшимся:
