Я пришел на смену невыспавшийся и злой. Что-то в жизни не ладилось очень серьезно.
Так бывает — ложишься спать и знаешь, что завтра подьем в полседьмого и потом на ногах сутки и замахаешься очень жестко, а заснуть не можешь. Кусаешь от отчаяния подушку и злость разбирает, вскакиваешь, куришь одну за одной — какой уж тут сон. Засыпаешь в пять. Опоздал, в нелюбимый гнойный блок попал, а он полный. Напарник заболел, короче, край.
А с лекарствами не так, чтоб сильно хорошо было. Писали врачи родственникам на листике, что купить и где. Да и сейчас пишут, бывает. И вот зовут меня на выход. Стоят двое. Тонкие умные лица, светлые волосы, прозрачные глаза. Одеты очень хорошо. Брат с сестрой. Их мама у меня в блоке. Протягивают кулек с лекарствами, но нерешительно как-то. — «Это все?» — спрашиваю я у них. И вижу мнутся они чего-то. «Да пропади вы все пропадом!» — думаю. Что-ж мне время некуда девать что-ли. Говорите, блин, ясней! — «ЭТО ВСЕ?!
— почти кричу я. — Да-нет-а-мы-сейчас-приедем», — выпаливает пацан и утягивает за собой девчонку. Я ухожу в блок и тут же о них забываю.
Через час зовут меня опять к дверям. Опять они. Очень решительно парень протягивает мне пузатый кулек. «Ей твердой пищи нельзя будет еще дней десять, — говорю. — Это не ей. — В прозрачных глазах у него танцует ненависть. — Это вам. Вот». Он ставит кулек мне под ноги и они почти убегают.
В меня будто молния ударила. Я покраснел всем телом. Я был размазан совершенно. Получилось, будто я у них взятку вымогал. Чтоб присмотреть за их мамой единственной.
Однажды больницу нашу обесточили напрочь. То ли ЛЭП упала, то ли пожар на подстанции, но осталась больница вдруг без света. А такого в принципе случиться не может. Питание подводится от разных источников. Да и оборудована наша скоропомощная больница была по последнему слову техники — все операционные и реанимации в случае прекращения подачи электричества должны были в ту же секунду запитаться от генератора, находящегося в подвале…
Ну и вот часа в два ночи: уи-и-и-и-и-и-и-щелк-щелк-щелк. Тишина, звенящая просто. Кто-то в коридоре наткнулся на каталку бесхозную — мат. Оживать понемногу начали секунд через тридцать, зачиркали зажигалками, поднимая лица к мертвому потолку. Фонарь появился докторский из машины, свечка еще откуда-то. Зашевелились, забегали. Забегали, ясное дело, не все. Те, кто к аппарату искусственной вентиляции легких подключен был, стали руками-ногами сучить да бледнеть стремительно.
