В одном месте факелы с парами отсутствовали. В них не было необходимости, потому что здесь грибы светились своим холодным светом: пурпурным, красным и ядовито-зеленым. В этом жутком освещении человеческие фигуры напоминали ходячие трупы.
— Ты следишь за тем, куда нас ведут, Конан? — спросила Акила, когда они прошли пещеры с грибами.
— Да, но я бы хотел найти путь покороче.
— Молчать там! — приказал стражник.
— Можешь сесть на свое копье, собака! — ответил оскорбленный Конан. — Вашей царице, или кто там она у вас еще, мы для чего-то нужны живыми, так что не угрожай попусту.
Джеба рассмеялся, услышав эти слова.
— Но она не говорила, что вас надо оставлять невредимыми, — сказала женщина, которую Джеба боднул. Она больно ткнула карлика копьем в зад, отчего Джеба вскрикнул. Теперь рассмеялись стражники.
— По крайней мере, у них есть чувство юмора, — проговорил Ки-Де.
Продвигаясь по боковому коридору, они приблизились ко входу, откуда доносился звук, которому, казалось, быть здесь не следовало, — звук пилы. Когда пленников проводили мимо портала, Конан заглянул туда. Длинными двуручными пилами группа рабов делала из темных тяжелых бревен брусья и доски. В воздухе висел приятный аромат древесного сока и опилок.
— Грибы они могут выращивать и без света, — произнесла Акила. — Но деревья? Как они… — Стражник ткнул ее в спину так, что выступила кровь.
— Хватит! — прорычал Конан.
С поразительной быстротой он подбил ноги стражника, киммерийцу ничуть не помешала сковывающая его цепь. Коротким пинком он парализовал поверженного воина и поставил ногу ему на горло. Когда хрящик уже начал поддаваться, Конан остановился. Командир охранников вынул меч и держал его под подбородком карлика.
— Если убьешь его, этот умрет, — сказал командир. — Царицу интересуют только большая женщина и ты. Еще одна выходка с твоей или с ее стороны — и я убью недоростка. Потом его. — Он кивнул в сторону Ки-Де. — После него трех женщин, одну за другой. Поняли?
— Да, — проговорил Конан, убирая ногу. Отпущенный стражник вздохнул, захрипел и скрючился, перекатившись на бок. — Просто помни, что я терпеливый человек, но даже моему терпению приходит конец.
Больше они ничего не сказали, но то, как Акила улыбнулась Конану, улучшило его настроение на всю оставшуюся часть пути. Путь же их закончился в огромной естественной каверне, почти круглой по форме. В полу было вырублено множество рядов сидений, которые окружали овальную площадку в углублении. Шелковые подушки богато устилали сиденья. Наверху висела самая огромная люстра из тех, что пленникам приходилось видеть, и лила свет из сотен рожков.
