Что касается конкретной суммы компенсации морального вреда.
Тут наш доверитель предоставил нам полную свободу и этим вынудил самостоятельно искать какие-то точки отсчета и судебные прецеденты, приемлемые для судов в Москве.
Мы полагаем, что по искам о защите чести и достоинства крупных политических деятелей для судов в Москве приемлемыми являются суммы компенсаций морального вреда, которые просит у судов мэр Москвы, выигравший в судах Москвы все до одного из более полусотни процессов в защиту своих чести и достоинства. Вот мы в сумме компенсации морального вреда и ориентируемся на те числа, которые компенсируют моральные страдания мэра Москвы.
Мы понимаем, что сравнение фигур Лужкова и Сталина как политических деятелей, а также сравнение целевого предназначения компенсации морального вреда делает просимую нами сумму в 10 миллионов рублей смехотворно ничтожной. Мы понимаем, что этой суммой как бы оскорбляем Сталина, но у нас пока нет более значимых российских судебных прецедентов, поэтому и ограничиваемся этой суммой.
Полагаем, что запрошенная нами сумма компенсации в 10 000 000 рублей строго соответствует духу и букве Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 сентября 2010 г. №21 «О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2010 г. №16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации», так как полностью удовлетворяет требованиям разумности и справедливости, а также никоим образом не ограничивает право Федерального российского агентства и президента РФ свободно выражать свое мнение, придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей».
У представителя ответчика вопросов к нам не было.
Сам он в выступлении если что и показал, так это то, что со статьей 152 ГК РФ раньше дела не имел, поскольку упрекал нас в том, что мы не представляем суду доказательств того, что сведения не соответствуют действительности. Мы пытались пояснить ему, что дело обстоит как раз наоборот - что это он обязан доказать суду, что сведения соответствуют действительности.
И вот тут случилась хохма. Он заявил, что их доказательства в виде экспертизы ГВП приложены к письменному возражению на иск, который они послали суду. Мы, естественно, обратились к судье – а почему эти документы не подшиты к делу, почему мы их не видели? Судья сделала удивленные глаза и сообщила, что она из Росархива ничего не получала. Бедный юрист Росархива начал рыться в своих бумагах и, ничего не найдя, снова стал уверять, что они свои доказательства отослали суду. Судья, для проформы перелистывая дело, снова мило сообщила, что у нее ничего нет. Стало понятно, что из дела старательного судьи исчез не только протокол предварительного заседания.
