Кажется, что старик Антонио закончил. Я вмешиваюсь одним «да, но…». Старик Антонио не дает мне договорить, и сворачивая сигарету, продолжает свою историю. Он говорит медленно, все время поглядывая на меня, чтобы убедиться, что я внимательно его слушаю.
«Крот остался слепым, протому что он, вместо того, чтобы смотреть наружу, стал смотреть себе в сердце, научился смотреть вовнутрь. Никто не знает, как ему пришло это в голову — смотреть вовнутрь. И поскольку этот странный крот привык смотреть себе в сердце, его совершенно не волнует, кто сильный, а кто слабый, кто большой, а кто маленький, потому что сердце — это сердце, и его не измерить теми мерками, которыми измеряются вещи и животные. Но смотреть вовнутрь могли только боги, и боги наказали крота и больше не позволили ему смотреть наружу, и кроме того, приговорили его жить и ходить под землей. Поэтому крот, наказанный богами, живет под землей. Но он особо не страдает по этому поводу, ведь он продолжает смотреть вовнутрь. И поэтому крот не боится льва. И еще льва не боится человек, который умеет смотреть себе в сердце.
Потому что человек, умеющий смотреть себе в сердце, не видит силы льва. Он видит силу своего сердца и смотрит на льва, и лев смотрит, как человек на него смотрит, и видит, как человек его видит, — как не более чем льва, и лев смотрит на себя так, как на него смотрят, и чувствует страх, и прячется.»
«И вы заглянули себе в сердце, чтобы убить этого льва?», — перебиваю я. Он отвечает: «Да нет, я смотрел в прицел чимбы и в глаз льва и просто выстрелил… о сердце я и не вспомнил…». Я начинаю почесывать голову, как согласно тому, чему я научился, здесь делают всегда, когда чего-то не понимают.
Старик Антонио медленно поднимается, берет в руки шкуру и внимательно ее рассматривает. Потом сворачивает ее и передает мне. «Бери, — говорит он. — Дарю тебе ее, чтобы ты никогда не забывал о том, что льва и страх можно убить, зная, куда для этого нужно смотреть…». Старик Антонио отворачивается и направляется к своей лежанке, спрятанной в зарослях. На языке старика Антонио это значит: «Я закончил. До свидания.». Я спрятал львиную шкуру в целлофановый мешок и ушел…
Тоньита делает то же самое и уходит с вышеупомянутым тряпичным кроликом, «который не колется». Чтобы утешить меня, Бето сообщает, что у него есть дохлый тлакуаче,[24] и что поскольку его мама уже сказала, чтобы он его выбросил, он, Бето, готов поменяться со мной на пять пузырей. Я вежливо отказываюсь, но один из поваров услышал предложение и предлагает Бето три пузыря. Бето колеблется. Повар приводит аргументы: один пузырь зеленый, другой белый, а третий красный. Бето настаивает на первоначальном предложении пяти пузырей. Повар предлагает два пузыря и два презерватива. Бето колеблется. Я ухожу до окончания торга.
