Клерк из оружейного магазина в Левистоне показал, что он продал шестизарядный пистолет тридцать восьмого калибра мистеру Дюфренсу за два дня до убийства. Бармен из клуба в своих свидетельских показаниях сказал, что Энди пришел в бар около семи часов вечера 10 сентября, заказал три виски без содовой, выпил все это в течении двадцати минут. И когда расплачивался, сообщил бармену, что направляется к Глену Квентину, и о дальнейшем можно будет прочитать в утренних газетах. Другой клерк из магазина, находящегося в миле от дома Квентина засвидетельствовал, что Дюфресн зашел к нему тем вечером в четверть девятого. Он заказал сигареты, три бутылки пива и несколько салфеток. Судмедэксперт заключил, что Квентин и Линда Дюфресн были убиты между двадцатью тремя ноль-ноль 10 сентября и двумя ноль-ноль одиннадцатого сентября. Следователь, который занимался этим делом, обнаружил на повороте, находящемся в семидесяти ярдах от бунгало вещественные доказательства, которые были представлены на суде: две пустые бутылки швейцарского пива с отпечатками пальцев обвиняемого, около двадцати окурков тех самых сигарет, что обвиняемый приобрел в магазине и отпечаток, отлитый в пластике, шин на повороте, в точности соответствующий отпечатку шин на «Плимуте» 47 модели обвиняемого.
В спальне бунгало на софе были найдены четыре салфетки. Они были продырявлены пулями и испачканы порохом. Следователь заключил, что убийца обмотал ствол оружия салфетками, чтобы приглушить звук выстрела.
Энди Дюфресн, получив слово, рассказал о происшедшем спокойно, холодно, рассудительно. Он сказал, что начал слышать кое-какие сплетни где-то в конце июля. В начале августа он был так измучен неопределенностью ситуации, что решил устроить проверку. Линда однажды вечером собралась якобы съездить в Портленд за покупками после занятия гольфом. Энди преследовал ее и Квентина до бунгало (которое газеты окрестили «Любовным гнездышком»). Он припарковался на повороте и подождал, пока Квентин отвезет Линду до клуба, где она оставила свою машину.
«Вы хотите сказать, что преследовали жену на вашем новом „Плимуте“?» спросил прокурор.
— Я поменялся машинами с другом на вечер, — ответил Энди, и эта холодная запланированность его действий только усугубила негативное отношение к нему судей и присяжных.
Вернув другу машину и забрав свою, Энди поехал домой. Линда, лежа в кровати, читала книгу. Он спросил ее, как прошла поездка в Портленд. Она ответила, что все было замечательно, но она не присмотрела ничего, что стоило бы купить. С тех пор Энди окончательно уверился в своих подозрениях. Он рассказывал все это совершенно спокойно, негромким ровным голосом, который за все время его показаний ни разу не пресекся, не повысился, не сорвался.
