Джуди протягивает руки к ребенку, словно хочет схватить его и прижать к груди. Поздно! Вопль ужаса тонет в яростном рыке: на сцене материализуется разодетый под клоуна Панч. Публика свистит и мяукает, где-то в последних рядах плачет малыш.
Рой Кэтлин ловит себя на том, что напрягся и обнял дочь за плечи. Лицо! Как злодей посмотрел на зрителей — с насмешкой и угрозой! Хочется заслониться от этого взгляда, вжаться в спинку скамьи.
Лиз инстинктивно вцепилась в руку Роя, прижалась к нему. БОЖЕ МОЙ, МНЕ СТРАШНО!
Тем временем Панч замечает младенца в люльке. В черных глазах клоуна вспыхивает злоба, дубинка взлетает над его головой. К нему бросается Джуди и колотит крошечными кулачками, трещащими, как кастаньеты. Раздается пронзительный визг. У НЕЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ШЕВЕЛЯТСЯ ГУБЫ!
Дубинка с хрустом опускается на люльку. Ребенок вываливается, катится по полу, налетает на стену. Панч бросается следом, уклоняясь от ударов Джуди. Дубинка находит свою жертву, удары сыплются градом. И ВОТ ЧЕРНОЕ ДЕЛО СДЕЛАНО!
Панч поворачивается к обезумевшей Джуди. Рой, прижимающий к себе Лиз и Ровену, не видит ничего, кроме двух пар глаз. Чепуха, говорит он себе, не могут неодушевленные предметы так воздействовать… Это все глаза! Они как живые!
Джуди падает и поднимается, чтобы снова вступить в безнадежную схватку.
Крики ужаса, детский плач. ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! КРОВЬ! Ярко-красная жидкость сочится из головы ребенка… а теперь и Джуди обливается ею. Она шатается и падает замертво посреди сцены, и тотчас вокруг нее натекает лужица крови.
Кэтлин пытается убедить себя, что это всего лишь фокус. Надеется, что жена и дочь поверят этому объяснению. Наверное, в головах артистов находятся сосудики с томатным соусом, которые откупориваются от ударов. Да, скорее всего. ГОСПОДИ ИИСУСЕ! ЭТО ПРОСТО КОШМАР!
Ровена сжалась в комок, уткнулась лицом под мышку Рою, Лиз схватила его за руку, бормоча что-то со страхом и отвращением. Плачут почти все дети, одного мальчика поблизости рвет… НО НИКТО НЕ ШЕВЕЛИТСЯ! НИКТО НЕ УХОДИТ!
Возгласы одобрения. Едва появившись на сцене. Полицейский завоевывает приязнь зрителей. Неважно, что форма на нем слишком темного оттенка, неважно, что он не сумеет арестовать или на худой конец отлупить негодяя — главное, закон хоть на несколько секунд вступит в борьбу со злом. Закон ухе размахивает своей дубинкой. Панч и Полицейский фехтуют, каждый только и ждет, когда противник раскроется. Ни тот, ни другой не пытаются сойти с крови, чавкающей у них под ногами.
