– Все не надо больше, если я еще раз отключись, я с собой что-нибудь сделаю.
– Слово женщины закон, – хором.
– Пойдем, попаримся, – предлагает мне напарник.
Девушка уходит в душевую кабинку. Включает воду.
В парилке стрелка градусника на отметке 120. Я переворачиваю песочные часы, что висят на стенке и подсаживаюсь к напарнику, который, тяжело дыша через рот, начинает растирать толстыми пальцами пот, выступающий из жировых складок на животе. Я спрашиваю:
– На чем нас прервало, это очаровательное создание?
– Дай отдышаться.
– Стареешь.
– Эти молодые сучки, кого угодно до смерти затрахают.
– Зачем же вы так, господин директор? Сучки? Где вы таких слов набрались? В банке ваши сотрудники научили? Стыдно должно быть, девочки стараются, денег с нас не берут, что удивительно в сегодняшнее время. Мы, конечно же, как настоящие мужчины оказываем посильную помощь. При чем не деньгами, а преподносим подарки, как влюбленные. И поверьте, они не бегут сдавать их в ломбард, и никогда не просили о вознаграждении за их ласки. Представляю, сколько бы вы потребовали на их месте за свою обвислую задницу. А тут никто обиженным не ушел. Давайте больше их так оскорбительно не называть.
– Шути. Шути. А представь, что одна из этих благородных фей твоя дочь? Или невеста сына? Жена? Мать? Сестра? Продолжать? Что перестал улыбаться?
– Думаю.
– Думай-думай. Но уверен, ты бы не обрадовался этому.
– А что об этом тайные общества завещали?
– Я же говорил, не дочитал.
– Запутано все так.
– И не вспоминай.
– Вообще-то если задумываться, что ты чьих-то дочерей и невест имеешь во все дыхательные и пихательные, можно и импотентом стать.
Девушка приоткрывает дверь и быстро заходит. Спрашивает:
– А чем вы тут сплетничаете?
– Женщины сплетничают, – хором.
Я и напарник подвигаемся в разные стороны, и она садится между нами. Молчим. Я созерцаю струйку песка, стекающую по стеклу.
Хрен его знает, почему так. Она красива, работает в модельном агентстве, вроде хорошо там котируется, возрастом с моего сына, нам говорит, что когда ее пытаются подложить за деньги под кого-нибудь жирного гуся, вроде меня с напарником, она всегда посылает – она ведь не продается. Так она бунтует против своих подружек, у которых есть только одна эрогенная зона – деньги. В принципе самая обычная хорошенькая девушка с виду, которой нравится, чтобы во время секса ее унижали словами и действовали чуть погрубее. Ничего не понимаю в них, не на того обучался, всегда, когда думаю о том, почему женщины такие, на душе как-то холодно становится, мне с ними тепло только когда я внутри них. Вот хотя бы она, нашла бы себе кого-нибудь, например, моего сына, но не сейчас, а до того как поверила, первому, второму, третьему, четвертому, что он ее любит, может быть, все по-другому складывалось в ее жизни. А может, она никому и не верила, а это я по старинке еще размышляю. Мне хочется спросить ее, о чем она мечтает и почему так происходит. Но я молчу. Жопа, рот, пизда – вот и все наше общение. Ни каких тайн, ни каких загадок. Просто хорошо отлаженные станки для любви. Опять я по старинке. Для секса. В ее возрасте я был совсем другим, не помню, каким именно, но точно, что не таким, у меня тоже чесалось в штанах, но я был другим. На песочных часах 10 минут.
