Всё прошло куда лучше, чем он смел надеяться: для столь дикой местности Зара оказалась на удивление цивилизованным селением. В ней нашлось не только электричество, но даже горячая вода. Появление двух странно одетых чужестранцев вызвало небольшой переполох, но всё кончилось вполне благополучно. Никаких видимых отличий от обитателей Хониара у её жителей, к счастью, не было. Язык их также оказался родственным ойрин, языку Империи Джангра, и Охэйо, хотя и не без помощи жестов, удалось объясниться. Он сделал вид, что едва понимает его — и, надо сказать, поступил вполне разумно, так как это избавило их от бесконечных вопросов. Лэйми, правда, понятия не имел, за кого их тут приняли, но отнеслись к ним очень дружелюбно, несмотря на то, что они подняли всех среди ночи. Для начала им натащили целую кучу всякой снеди — лепешки, горячее молоко и какие-то копченые птицы, похожие на уток; они оказались очень вкусными и друзья с жадностью набросились на них. Лэйми только что не урчал от удовольствия. Потом, погрузившись в громадную ванну, полную горячей воды, он подумал, что рай все-таки существует; ради такого удовольствия он согласился бы проделать весь путь с начала до конца ещё раз. Охэйо наверняка не разделял его мнения — его босые ноги были все в крови — но их тут же обработали какой-то мазью и перевязали. Потом они завалились спать, и…
Лэйми недовольно встряхнул волосами. Он хотел выйти на террасу, но попал в какую-то пустую каморку с таким же, как в спальне, большим окном — только забитым снаружи подгнившими коричневатыми досками. Чертыхнувшись, он вышел в коридор. Дверь справа, насколько он помнил, вела на лестницу, а левая…
Толкнув её, он подошел к перилам, чувствуя, как мягко прогибаются под босыми ногами влажные, холодные доски, и замер у деревянного парапета.
Прямо под ним был неширокий двор, потом дощатый высоченный забор — а дальше тянулась чудовищно грязная дорога, по которой, судя по колеям, ездили машины с очень большими колесами. Справа был второй дом, похожий на вот этот — задняя его часть терялась в массе разросшихся деревьев. Ночью шел дождь, но всё равно, сочетание потемневших от времени влажных дощатых стен и сухой, светлой шиферной крыши показалось Лэйми странным. Над изогнувшимся безупречной дугой крутым склоном долины сквозь толщу плывущих туч пробивалось желтовато-белое солнце. Там и сям из темной хвойной зелени выступали рыжеватые скалы, а вдалеке, уже где-то под тучами, тянулся длинный серый массив горного хребта.
