И они были так привязаны друг к другу! Разговаривали, звали, когда оказывались в разных местах, лежали рядышком у камина, переплетя вытянутые лапы. Впрочем, теперь Сили иногда спал и в доме под пледом — что прежде случалось только в вольере. Может быть, он готовится к холодной зиме, гадали мы. Или хочет немножко отдохнуть от Шебалу, которая, если не спит сама, никогда не оставляет его в покое.
Он делал вид, будто его сердят ее приставания — прижимал уши, прыгал на нее, яростно отвечал укусом на укус. Просто немыслимо, Что Себе Позволяют Дети, жаловался он удрученно. И тут же ушел бы в трактир, но только он не употреблял алкогольных напитков.
Все это происходило, когда мы были поблизости. Если же он полагал, что мы его не видим, из-под пледа высовывался хвост и начинал заманчиво раскачиваться, точно маятник, и Шебалу в восторге прыгала и гонялась за ним. Ни о каких трактирах и речи не было. Зато, чуть только Шебалу начинала терять интерес к игре, наружу высовывалась черная лапа и провокационно тыкалась в нее.
Вот так мы и жили в приближении зимы. И если прохожих изумляло то, как я торжественно вела Сили под дождем и ветром завтракать в оранжерее, еще больше должен был интриговать их Чарльз, переселявший своих рыбок. Выкапывая пруд, он сделал середину глубокой и обложил ее камнями, а по другую сторону этого барьера расположилась кольцевая канавка шестидюймовой ширины. Обычно пруд был наполнен по края, и рыбки могли пользоваться им всем. Что они и делали: нежились под листьями кувшинок, изящно проскальзывали над каменным барьером. Возбужденно гонялись друг за другом по кругу с внешней стороны. Однако, когда (и если) они метали икру, чему мы всячески способствовали, располагая водоросли на мелководье, уровень воды в прудике понижался, взрослые рыбы оставались внутри каменного барьера, а за ним на мелководье икре, а затем и малькам их покушения не угрожали. То есть в теории. На практике же, поскольку рыбы нерестятся главным образом после весенних и летних дождей, которые обогащают воду кислородом и вообще вносят оживление в рыбью жизнь, нам никогда не удавалось понизить уровень воды на достаточное время. Дождь тут же вновь его повышал, и рыбы перебирались через барьер, извиваясь на боку или на животе, что отнюдь не шло им на пользу. Затем либо следовало каннибальское пиршество, либо, если мы успевали их опередить, икра вычерпывалась чайной ложкой, и дальнейшее ее развитие происходило в банках.
