Потом… только после его смерти все станет таким, каким должно быть. Конец Гентрена поглотил его; предстоящее убийство капитана занимало все мысли, воспламеняло его…
Красный дом он заметил издалека. Джоуну пришлось обежать три боковые дорожки, чтобы не пересекать широкий двор, переполненный солдатами, сменившимися с дежурства. Дойдя до дома, он принялся перебегать от окна к окну, прислушиваясь к голосам, высматривая, не мелькнет ли где знакомое лицо.
Капитана он обнаружил в угловой комнате. Он сидел на своей койке. Перед ним стояла женщина.
— Сначала заплати! — говорила она, кокетливо приподнимая подол юбки и хихикая. — Как договаривались!
— Ах ты козочка! Я мог бы тебя арестовать за то, что ты находишься в замке после захода солнца! — отвечал Гентрен, игриво улыбаясь и роясь в кошельке, который висел у него на поясе.
— Мы с сестрами были исключением из общего правила задолго до того, как ты тут появился!
Меблировку комнаты составлял стол с лампой и низкая деревянная скамья. Дверь слева была закрыта на засов.
Не прошло и секунды, как Джоун запрыгнул в окно и оказался посреди комнаты. Гентрен вскочил на ноги, а девчонка завизжала, но тери оказался проворнее их обоих. Одним движением он затолкал девчонку в угол, и она скорчилась на полу, застыв от ужаса и ловя ртом воздух, потом он заломил капитану руку — тот уже готовился выхватить из ножен меч. Он схватил Гентрена за горло и вздернул над полом.
— Посмотри на меня! — прорычал Джоун, приближая голову к лицу капитана.
Глаза Гентрена, и так огромные от страха, расширились еше больше. Неслыханное дело — зверь, бессловесное существо, издает членораздельные звуки!
Джоун молча смотрел на капитана. Ему показалось, кровавая пелена заволокла весь мир и их осталось только двое — капитан и он сам; они навечно скованы враждой. В тот момент ничего больше не существовало, ничего не принималось в расчет. Внутри у него все горело, словно это в него угодили все стрелы, которые убили его отца; шею саднило, как будто ему, а не матери отрезали голову мечом. Как он ждал этого мига!
— Ты помнишь меня? — прошипел он прямо в искаженное ужасом лицо капитана.
Гентрен шевелил губами, но с его уст не слетало ни звука. Он покачал головой: нет, он совершенно не помнил ужасного зверя, который сейчас держал его за горло.
— Помнишь двух тери, которых ты убил возле пещеры, когда служил Китру? — продолжал Джоун.
Он хотел, чтобы Гентрен все вспомнил. Он должен знать, почему умирает.
