Тери показалось, что за странным поведением Деннела кроется что-то еще, однако как выяснить, в чем тут дело?
Следующие несколько дней Деннел держался отчужденно.
Адриэль и тери быстро стали неразлучными и почти не обращали внимания ни на Деннела, ни на остальных. Он позволил ей «научить» его еще нескольким словам; Адриэль проводила с тери почти все время. Она гладила его по спине, разговаривала с ним, пока они блуждали по усыпанным листьями тропам возле лагеря. Беседуя со своим любимцем, девушка изливала ему душу.
— Как жаль, что ты не можешь меня понять, — говорила она, словно он был ей равным. Они сидели на травянистом холмике и наблюдали, как пестро окрашенные птички, живущие на деревьях, хлопочут вокруг своих гнезд. — Но я хотя бы уверена в том, что твои уши слушают меня одну. Когда я разговариваю с тобой, ты параллельно не ведешь мысленной беседы еще с кем-то.
Тери понял: такое не раз происходило с девушкой в прошлом.
— Ты и понятия не имеешь, как тебе повезло, — продолжала Адриэль. — Тебя ничто не держит. Ты волен приходить и уходить, когда вздумается; и у нас, и вдали от нас тебе хорошо… А я — я привязана к людям, которые чувствуют себя оскорбленными, если им приходится общаться при помощи языка! — Она рассмеялась. — Когда-то давно я хотела стать светской дамой! Можешь себе представить, о чем я мечтала? Я думала: вот сын какого-нибудь знатного человека влюбится в меня, и однажды я поднимусь в верхние слои общества. Но потом Мекк издал новый указ, и вот последние месяцы я живу в лесу, точно дикарка.
Тери склонен был полагать, что Адриэль — дивное создание. И вместе с тем он ее жалел. Она была молода, неопытна, готова в любую минуту вступить в пору женственности. Однако рядом с нею находится только он, огромный, неуклюжий зверь с клыками. Ей хочется любить и быть любимой, перестать бежать и скрываться; она тоскует по спокойному существованию, которое у нее было бы, не родись она Искательницей.
Тери отчаянно хотелось хоть чем-то ей помочь.
Шли дни, и тери заменил ей все, о чем она мечтала. Он купался в ее нежности и ласках. Она специально проводила больше времени у костра, поджаривая ему мясо особенным образом; она вырезала для него из дерева миску для еды и расписала ее. Она освоила ткацкий станок, соткала ему подстилку, и тери больше не спал на голой земле.
Окруженные завесой молчания, они сближались все теснее, ведь неспособность мысленно общаться отделяла их от остального племени. Для тери жизнь превратилась в идиллию; ясные, незамутненные дни чистой дружбы, озаряемые солнцем, прервались однажды утром. Тогда, на берегу реки, тери познал темную, пугающую жажду, прячущуюся в нем.
