Он смотрел на нее и не мог понять, почему такая очаровательная девушка порой вызывает в нем дикое раздражение.
– Густав занимается этим, – сухо напомнил он ей.
– Я знаю. Но я думаю, что мы могли бы прогуляться по тем местам в городе, где обычно собираются октавианцы, и поспрашивать у них.
Он взял ее тонкую руку в свою. По ее лицу он видел, насколько важным и серьезным было для нее то, что она говорит.
– Лилиан, что заставляет тебя так беспокоиться об этом ребенке? – тихо спросил он и заглянул в ее глаза, будто надеялся найти в них ответ.
Она отвела взгляд в сторону, сделала глубокий, судорожный вдох, осторожно вытащила свою руку из его руки и потянулась к стакану с апельсиновым соком.
– Мне тоже хочется задать тебе вопрос: почему этот ребенок так мало беспокоит тебя?
– Ответ прост. Потому что это не мой ребенок.
Вчера, когда он узнал имя ребенка, он был слегка ошеломлен. Но все же это могло быть простым совпадением. Октавианцы когда-то очень любили давать своим дочерям имя Оливия. Случайность, и не более того.
– Как ты можешь быть так уверен? – снова спросила она.
– Потому что я знаю. Что еще я могу сказать?
Она пожала плечами и, упершись подбородком в ладонь, уставилась куда-то в пустоту. Он жадно следил за каждым ее жестом, каждым поворотом головы. Он видел, как ее волнистые волосы рассыпались по плечам, как красиво ее длинные пальцы обхватили щеку… Ему не верилось, что такие обычные жесты могли привести его в восторг. Но дело было не только в ее пышных волосах, ее выразительных глазах, ее утонченных чертах лица, стройной шее или пальцах – не только ее внешняя красота вызывала у него чувство невыразимого восторга. Его привлекала ее редкая доброта, внутренняя сила, смелость и настойчивость, которые были основным содержанием ее души. Она была прекрасна. Она была желанна.
Он сурово нахмурился, пытаясь подавить эту мысль. Сейчас не время давать волю своим страстям. Он читал в ее глазах, что она хочет спросить его о чем-то, возможно, очень личном, но никак не может решиться. И он решил подождать.
Наконец она снова посмотрела на него, потом опустила глаза и нерешительно спросила:
– Ты пытаешься сказать мне, что это невозможно?
Он сразу понял, что она имеет в виду, но решил не давать прямого ответа.
– Абсолютно верно.
Она взметнула на него ресницы.
– Ты… ты не можешь иметь детей?
Он видел, как трудно ей было спрашивать об этом, глядя ему в глаза.
– Лилиан, я удивляюсь тебе. Надеюсь, ты понимаешь, что это очень личный вопрос, – сказал он с напускной серьезностью.
