После небольшой паузы он тихо сказал:
— У меня и в мыслях нет становиться порядочным человеком до мозга костей. Но если пообещал, то слово свое держу.
— Прости, — извинился я.
— Только это не телефонный разговор. Где встретимся?
— Давай в парке.
Он ответил испуганно:
— Эй, ты в своем уме? Копам известны твои привычки. В хорошую погоду ты любишь пить виски в парке средь бела дня. Вот и сегодня солнце светит. Могу с тобой поспорить: во всех парках города сегодня дежурят ребята в штатском. На планерках, посвященных расследованию, они необычайно внимательны ко всем подробностям. Так что, уверяю тебя, стоят у каждых качелей. Непременно направят дежурить из районных участков.
— Ты сейчас один? — спросил я.
— Один.
— Я имел в виду не городской парк, а парк Ямасита. Тот, что в Йокогаме.
Асаи засмеялся:
— Сакурадамон и полицейское управление префектуры Канагава? Я смотрю, ты тоже хорошо разбираешься во внутренних делах полиции.
Отношения между токийским и канагавским полицейскими управлениями с большим трудом можно было назвать дружескими. Региональная администрация огородила себя таким высоким забором, что и представить сложно. Асаи это знал. В подобных вопросах он слыл экспертом. В течение долгого времени собирал по кусочкам различную информацию.
— О таких вещах не так тяжело догадаться.
— Да уж, — пробормотал он. — А ты все-таки ас.
Он спросил, во сколько встречаемся.
— В два, — ответил я.
— Хорошо, где конкретно в парке Ямасита? Он довольно большой.
— У «Нагакава-мару».
Вновь послышался смех.
— У корабля же одна деревня собирается. Нет ничего поблагороднее на примете?
— Нет. Я Йокогаму плохо знаю, — сказал я и добавил: — У меня к тебе просьба. Приходи один. И никому не говори о нашей встрече. Даже, к примеру, Мотидзуки.
— А у тебя что, есть какие-то подозрения?
— Нет, просто лучше перестраховаться.
— Ладно. До встречи.
Я положил трубку и вернулся в картонный домик. Тацу нигде не было. Магнитофон и плитка остались внутри. Наверное, никто не смеет прикоснуться к его имуществу. Вдалеке виднелась фигура профессора: он сидел у себя и читал книгу. Я достал бутылку виски. Первый глоток за сегодняшний день. Я опустил взгляд и заметил стопку книг без суперобложек. Я взял одну, из нее выпал желтый листок бумаги.
Я поднял его и стал разглядывать. Листовка. На тонкой бумаге крупными буквами был написан заголовок-обращение к читателям:
«Поговорим о Боге?»
На Синагаве я пересел на линию Кэйхин-Тохоку. В вагоне было свободно. Я сел и стал читать газеты, которые подобрал в мусорке на станции «Синдзюку». Все шесть газет, выходящих в столичном округе. Я положил их в бумажный пакет вместе с бутылкой виски, а теперь доставал и читал по одной. В центре первой страницы красовался заголовок: «Взрыв в парке Тюо в Синдзюку. Все больше загадок. Есть ли связь со взрывом автомобиля?» На странице событий в обществе рассказывалось о происшествии семьдесят первого года и о том, что меня объявили в розыск. С реальностью статья имела мало общего. Впрочем, ничего удивительного. Были даны наши с Кувано биографии. Говорилось, что мы прекратили участие в студенческом движении, потому что решили заняться терроризмом в одиночку. Эти выводы соответствующих органов опубликовали во всех газетах. И только в одной рассказывалось о рыжем сектанте. Его называли господином А., настоящее имя не давалось. Единственная его реплика: «Полиция попросила меня ни о чем не говорить». В газете высказывались сомнения по поводу официально обнародованных обвинений в столь незначительном преступлении и давалась моя фотография студенческих времен. Именно такая, как и сказал Асаи.
