— В данный момент — бокс. Мне нравится.
— Тебе нравится, потому что ты сильный. Но теперь я не смогу за тебя болеть.
Я имел в виду не совсем это. Когда удар попадал в цель, я видел, как разлетаются, ярко сверкая, капли пота противника. Такое интенсивно наполненное время я ощущал только на ринге. Я улыбнулся, ничего не объясняя.
— Приезжай на матч на звание чемпиона мира.
— Я верю, что так оно и будет. Ты, Кикути, сделаешь это, неизбежно, — с серьезным видом сказал он.
— На самом деле «неизбежно сделаю»? Звучит как преступление. — Я встал. — Ну что, поехали?
Он кивнул и тоже поднялся.
На часах — полшестого. Мы прошлись до машины, запаркованной неподалеку. Кувано нес свою сумку очень осторожно. Я открыл заднюю дверь, он положил сумку на пол, проверил, хорошо ли она лежит.
— Как мы поедем? — спросил он, садясь на пассажирское сиденье впереди.
— Доверься мне. Сам-то ты все равно дороги не знаешь.
Утром двигатель заводился плохо. Аккумулятор тоже следовало бы поменять. «Сколько еще осталось моей старушке?» — подумал я. Без сомнения, счет шел на месяцы. Но двигатель наконец заурчал. Машина медленно пришла в движение, мы выехали на улицу Яманотэ. Мы собирались доехать до Сибуи и выбраться на скоростное шоссе Томэй. Машин было мало. Воскресенье, да еще раннее утро. Сильно я не разгонялся, машина шла хорошо. Кувано всю дорогу молчал. Впервые он заговорил, когда мы проехали шоссе Косю.
— Наверное, делать тебе замечания — наглость с моей стороны. Сам-то я за рулем ни разу не сидел, — сказал он осторожно. — Но ты водишь как-то не так, как все.
— А-а, — ответил я. — Это точно, вожу я не как обычно. У меня тормоза сломаны.
— Тормоза сломаны?
Нам помешал красный свет. Я потянул ручник на себя.
— Но ты же останавливаешься.
— Парковочный тормоз. А обычные тормоза у меня сломаны.
Кувано задумался, будто пытался понять то, что я сказал.
— Значит, есть две системы тормозов: при парковке и при движении, и у тебя сломаны те, которыми пользуются во время движения.
— Абсолютно точно.
— Поехали обратно.
— Почему?
— Опасно же.
— Не волнуйся. Я уже полгода так езжу.
— Возвращаемся. Без разговоров.
Он уперся, чего обычно с ним не бывало. Я хотел возразить, но огромный грузовик, ехавший по соседней полосе, разогнался и подрезал нас по касательной. Я дернул ручник изо всех сил. И в этот миг перестал чувствовать какое-либо сопротивление. Я посмотрел на свою левую руку. В ней был ручник. С вырванной пружиной. Кувано позеленел.
