Последовал громкий вздох.
— Не то чтобы я тебя недооценивал, но, похоже, я сам старею. — Он усмехнулся. — Можно тебя предупредить?
— Валяй.
— Ты опустил дуло. Такая оплошность может стоить жизни.
Я посмотрел на револьвер в своей руке. Действительно, дуло висело, смотря в пол.
— От этой штуковины мне никакого проку.
Я осторожно положил пистолет обратно на стол. Асаи пробормотал:
— На взводе барабан перестает вращаться.
Нажимая на спусковой крючок, он осторожно перевел курок большим пальцем. И небрежно положил револьвер на стол. Посмотрел на меня, будто утратил к оружию всякий интерес.
— Сегодня утром ты из него стрелял, не так ли? — спросил я. — Еще остался легкий запах пороха. И пуль у тебя только пять, когда должно быть шесть. Расскажи мне правду, прошу тебя. А то придется с тобой подраться. У алкаша хотя и мало шансов на победу, но они все-таки есть.
— Подраться с тобой было бы интересно. Но отложим на потом. Мы уже не мальчишки и не майки тайсоны, — сказал Асаи и замолчал. Молчал он долго, не сводя с меня взгляда. Выражение глаз у него было странное. Потом он произнес: — Все-таки мне не удалось стать якудза до мозга костей. — Сказал просто, без всяких эмоций. — Я многим обязан старому главе клана. Он любил меня, несмотря на мое сыскарское прошлое. Когда он умер, мое положение пошатнулось. Уже не мальчик. Раньше я называл его сына шалуном. Он любил покуролесить. Но он стал главой клана, и что-то изменилось. Кодекс чести он знал. Но его политика была более рациональной. Короче, он, как говорится, заматерел. Я не говорю, что это плохо. Склад ума у него другой, не такой, как у меня. Может, основная причина была именно в этом. Я сделал для клана немало, и благодаря его рационализму мой уход решился с помощью денег. Обычно со сменой главы, как бы ни был молод новый глава, все остаются в клане. Я оказался исключением. Но я благодарен третьему главе. И сегодня утром я наставил пистолет на своего благодетеля. Рядом с ним был молодой охранник, я быстро его вырубил. Вот этим револьвером. Пуля прошла через руку, так что жизнь его вне опасности. Тем не менее факт остается фактом: я направил пистолет на своего благодетеля. К тому же на главу самого уважаемого клана среди входящих в синдикат Сэйсю. Ты понимаешь, что это значит? Конец моей судьбе в нашем мире. И не только в нашем мире. Не знаю, сколько мне теперь жить осталось. Хорошо, если полгода. — Он говорил с невозмутимым видом. Не меняя выражения лица, он продолжил: — Хочешь, угадаю, о чем ты сейчас думаешь? Я и сам об этом спросил. О наркоте. «Стреляй!» — спокойно ответил глава. Мы живем по одним законам. Так что я понимал: сколько бы я ни настаивал, он ничего не скажет. И я ушел.
