И еще один штрих: пресса об этих русофобских действиях воинствующих националистов дружно молчала, полагая, наверное, что так оно и должно быть. Хочу предупредить. Мы поступимся истиной, если у читателя после прочтения настоящей публикации возникнет представление, что русские стали первой жертвой межнациональной вражды и национальных чисток. Это не так. Бытовой национализм как в России, так и в Закавказье и Средней Азии, несмотря на все усилия Советской власти, существовал всегда. Как бы нам ни хотелось казаться той «общностью», что именовалась «советский народ», или вообще причислить себя к «общечеловекам», мы все равно разнились, разнимся и будем разниться еще очень-очень долго по своему генотипу, историческому опыту, национальным обычаям, темпераменту, стереотипам поведения.
Как бывший милиционер могу свидетельствовать: когда нам нужно было искать оптового сбытчика наркотиков, то в первую очередь мы обращали внимание на азербайджанцев. Если в городе начиналась серия квалифицированных квартирных краж, я ориентировал своих сотрудников на поиск «гастролеров» из Грузии. Ну а если нас начинали донимать карманные кражи, то выходцы из некоторых украинских городов для нас представляли повышенный интерес. Если совершалось корыстное преступление на фоне половой аномалии, то подозреваемый армянин проверялся более тщательно, чем чеченец. Бизнес на природном золоте всегда был прерогативой ингушей, конокрадство — цыган, мошенничество при гадании — цыганок.
Даже мы, казалось бы единый народ — русские, украинцы и белорусы, — разные, как разными были и крестьяне великорусских губерний, чей образ жизни и быт формировались в зависимости от характера сельхозработ и отхожих промыслов. Одна губерния традиционно поставляла в города половых в трактиры, другая — нянек и экономок в купеческие и мещанские семьи, третья — плотников, четвертая — каменщиков на стройки, пятая — швей и кружевниц. И у каждой профессии были свои пристрастия, привычки, свой стереотип поведения. В этой несхожести кроется причина обидных кличек: «скобари», «соленые уши», «кулешики», «кривопузые» и пр., пр. И это между своими, а что говорить о людях, разделенных цветом кожи, вероисповеданием.
Бытовой национализм то затихал, то поднимал голову, но буйным цветом он расцвел тогда, когда во исполнение директивы Мирового правительства «пятая колонна» приступила к демонтажу Социалистического Отечества и стравливанию, как нам тогда казалось, братских народов.
