Мы встретились в двух кварталах от кафе, пришли туда вместе, а потом, когда мы вышли, мы поспешили к реке по тёмным улицам. Возможно, кто-то нас и увидел. Но когда я выкурил вторую сигарету, я уверился в обратном. Когда мы встретились, было темно. Мы прошли только по одной крупной улице в городе с более чем миллионом жителей. Дерево, спрятанное в лесу…
Никакой связи больше двух месяцев. Для всего мира, для наших общих знакомых, мы расстались. У неё не было возможности кому-нибудь рассказать о нашей встрече. Элемент случайности работал на меня ничуть не хуже, чем против. Не было смысла идти в полицию. Кэти это уже не поможет. У неё не было родственников, а из близких людей только я. Тогда мне её стало жалко. Всё случилось так внезапно, так нелепо, а ведь ещё несколько минут назад она смеялась. Господи! Но о полиции не могло быть и речи. Для меня это оказалось бы фатально.
Что делать с одеждой? («Я сниму её», — сказала она. Сначала я удивился, но потом понял, чего она хотела. Ей доставляло удовольствие чувствовать под собой шпалы и гравий. Помню, что на фоне тёмного дерева её бёдра казались особенно белыми. Глядя вверх, через моё плечо, она должно быть видела смазанное машинным маслом дно вагона. Как объяснить всё это полиции? Или двенадцати добрым и искренним присяжным?)
Теперь я жалел, что она разделась. Если бы она была одета, она бы так не торопилась меня остановить, когда я уходил. Несчастье могло бы не произойти. А теперь одежда всё усложняла.
Правда, не слишком. Если меня ничего не могло с ней связать, тогда её одежда не имела значения. Стало быть не было причин прятать её от полиции. Одежда им всё равно ничего не даст. Следователь напишет, что это «убийство, совершённое неизвестным лицом или группой лиц». Под влиянием импульса я забросил одежду в один из вагонов. Потом я не мог понять, почему так поступил. Я даже решил было забраться туда и вытащить одежду, но сдержался, сказав себе: «Ты впадаешь в панику». Возможно, мне казалось, что так я рискую, несмотря на то, что, на самом деле, одежда не имела значения. Я не полез за ней в вагон. Но была ещё и сумочка. Я к ней прикасался, значит на ней остались отпечатки пальцев. Элементарно, друг мой. Я быстро вытер гладкую поверхность платком, прежде чем найти большой камень, положить его в сумку и забросить её в воду. Двойная степень защиты. И вдруг я на себя разозлился. В сумочке лежала зажигалка Ронсон, и к ней я тоже прикасался. Два против одного. Но сумку скорее всего никогда не найдут, разве что, когда высохнут все моря…
