— Сорт «Леди Хиллингдон» особенно хорош в этом году, мисс Флавия, — сказал он с таким видом, будто у него лед во рту; как будто не было нашего с ним ночного столкновения. Очень хорошо, подумала я, я сыграю в его игру.
— Очень хорош, — согласилась я. — А где отец?
— Не думаю, что он хорошо спал. Полагаю, он решил еще вздремнуть.
Вздремнуть? Как он мог оставаться в постели, когда дом полон представителей закона?
— Как он отнесся к тому, что ты ему сказал? Ты знаешь — я имею в виду то, что в огороде.
Доггер повернулся и посмотрел мне прямо в глаза.
— Я ему не говорил, мисс.
Он потянулся и резким щелчком секатора обрезал не совсем идеальный цветок. Тот тихо упал на землю и остался лежать там в тени, обратив желтое лицо к нам.
Мы оба неотрывно смотрели на обезглавленную розу, думая, что делать дальше, когда инспектор Хьюитт вышел из-за угла дома.
— Флавия, — позвал он. — Я бы хотел поговорить с тобой. — И добавил: — В доме.
— Кто этот человек с которым ты разговаривала в огороде? — поинтересовался инспектор Хьюитт.
— Доггер, — ответила я.
— Имя?
— Флавия, — сказала я. Не смогла удержаться.
Мы сидели на диване эпохи Регентства в Розовой комнате. Инспектор со стуком положил ручку и повернулся посмотреть мне в лицо.
— Если вы еще не осознали это, мисс де Люс, — а я подозреваю, так оно и есть, — это расследование убийства. Я не потерплю легкомыслия. Человек мертв, и мой долг — выяснить, почему, когда, как и кто. И когда я сделаю это, моим долгом будет объяснить все Короне. Я имею в виду короля Георга VI, и король Георг VI — не легкомысленный человек. Я ясно выражаюсь?
— Да, сэр, — ответила я. — Его имя Артур. Артур Доггер.
— И он работает садовником здесь, в Букшоу?
— Сейчас да.
Открыв черную записную книжку, инспектор микроскопическим почерком делал заметки.
— Он не всегда был садовником?
— Он мастер на все руки, — сказала я. — Работал у нас шофером, пока нервы не начали сдавать…
Хотя я смотрела в другую сторону, я все равно ощущала его настойчивый взгляд детектива.
— Война, — объяснила я. — Он был военнопленным. Отец считал, что… он пытался…
— Я понимаю, — сказал инспектор Хьюитт неожиданно мягким голосом. — Доггеру лучше всего в огороде.
— Да, Доггеру лучше всего в огороде.
— Знаешь, ты необыкновенная девочка, — сказал он. — В подобных ситуациях следует разговаривать со взрослыми, но с учетом того, что твой отец нездоров…
Нездоров? Ах да, конечно же. Я почти забыла мою маленькую ложь.
Не обратив внимания на выражение замешательства, промелькнувшее на моем лице, инспектор продолжил:
